Сын Валленрода - [85]

Из кабины выскочили два солдата с поднятыми вверх руками. В них уже никто не стрелял. Из леса спешили к шоссе партизаны. С колясок мотоциклов сняли пулеметы, из пикапа извлекли мешки с деньгами. Пленных немцев привязали к дереву. Музалев опустил наконец капот и сел за руль. Станислав в кабину рядом с ним. Партизаны — в грузовик с брезентовым верхом.

Когда автомобиль сворачивал в лес, на шоссе взметнулись ввысь три столба пламени. Это горели подожженные мотоциклы и пикап. Надо было как можно быстрее убраться с этого места.

Лесная дорога встретила их ухабами и заносами. С не смолкнувшим еще в ушах треском пулеметов. Станислав беспокойно вслушивался в тяжелое надрывное тарахтенье перегруженного двигателя. Да, сражаться в партизанском отряде — это самая нелегкая свобода из тех, которые он хотел бы обрести.

IX

Станислав снова был в Шепетовке. Со времени его побега прошло более восьми месяцев. Дело уже приутихло, и при соблюдении мер предосторожности можно было довольно свободно передвигаться по улицам. В город он попал поездом. В вагон он сел станции за три до города вместе с отпускниками, едущими с фронта. Успел кое с кем познакомиться. Это ему помогло сориентироваться в обстановке. Довольно долгое пребывание в партизанском отряде, где он выполнял серьезные задания, не требующие точного знания обстановки, слегка выбили его из колеи. Несколько рюмок водки с новыми знакомыми позволили восполнить пробелы. Станислав снова обрел боевую форму и почувствовал себя раскованно и непринужденно.

Знойные августовские дни он проводил вблизи станции, иногда в закусочной или зале ожидания. Ночевал на частной квартире. В первый же день своего пребывания в Шепетовке он заглянул в будку путевого обходчика. Это был свой человек, украинец, он должен был сообщать ему о времени прибытия специальных поездов.

— Отец, не купишь ли сигареты? Обменяю на шпик.

— Нет у меня шпика. Последняя свинья сдохла в декабре.

Станислав вытащил портсигар и угостил старика сигаретой.

— Мне бы хотелось взглянуть на спецпоезд.

Старик, несмотря на названный пароль, подозрительно покосился на него.

— Они стоят недолго, — наконец сказал он. — И никому не разрешается близко подходить.

— Все ясно! В котором часу?

— Обычно около полудня. По о прибытии объявляют в самый последний момент. Можете сами удостовериться, герр фельдфебель. Они проносятся через нашу станцию почти ежедневно.

— У тебя все, отец?

Старик жадно затянулся сигаретой.

— Мне больше нечего добавить.

В тот день поезда не было. На следующий день проследовал вечером. Черт бы побрал этого старика. На третий день Станислав крутился возле станции с самого утра. Как обычно — в мундире фельдфебеля. Это звание что-нибудь да значило. Впрочем, дело было не только в погонах. У него на руках были хорошие бумаги. Их передал ему специальный посланец из Москвы.

Почти два месяца тому назад он приземлился здесь на парашюте и исчез. С партизанским отрядом связь не поддерживал. Иногда, правда, в строжайшей тайне наведывался к Одухе. Должно быть, разговор был о нем. Одуха похвастался, что у него в отряде не совсем обычный «немец». Подчеркнул, что абсолютно ему доверяет. Иначе не рискнул бы пойти с ним на контакт.

Их первая встреча произошла несколько дней назад в лесной сторожке. Станислав и этот посланец, Руслан, встретились наедине. Он, видимо, был важная персона. Одуха не случайно позаботился, чтобы их разговор проходил под особо усиленной охраной. В сторожке они провели вдвоем два дня. Беседы велись очень продолжительные. На разные темы. Руслан хотел знать о нем все, curriculum vitae[31]. С малейшими подробностями. Иногда Руслан ставил очень каверзные вопросы. Временами Станислав путался в ответах, хотя скрывать ему, собственно говоря, было нечего. Порой под проницательным взглядом Руслана робел. Тот буквально насквозь прошивал его этим взглядом. А то неожиданно вдруг одаривал улыбкой, подкупающей, но только на миг, и тут же становился непроницаем. На одном пальце у него поблескивал перстень с печаткой, который он постоянно снимал и надевал.

Только на второй день вечером, прикурив сигарету от керосиновой лампы, Руслан коснулся вопроса, который его главным образом интересовал. Речь шла об этих поездах. Он признался, что ему самому не разгрызть этот орешек. Станислав, по его словам, для него дар небесный. Только в немецком мундире, зная порядки в вермахте, можно расшифровать эту загадку. Он, похоже, заранее рассчитывал на согласие Станислава и заготовил на его имя все необходимые документы. Руслан передал их Станиславу, чуть улыбнувшись, и подкрутил фитиль в лампе. Воинская книжка на имя Иосифа Дроппе. Фельдфебель Иосиф Дроппе. Внутри отпускное свидетельство. Станислав внимательно его изучил. Чисто сработано. Внизу печать с орлом и подпись генерала Олендорфа.

Станислав посмотрел на затягивающегося сигаретой Руслана.

— Надеюсь, подпись подделана хорошо.

Руслан нетерпеливым движением руки стряхнул пепел на железную печурку.

— О чем ты спрашиваешь. Это подпись самого генерала.

Он передал Станиславу еще небольшой пакет, завернутый в газету. Это были фельдфебельские лычки, а также награды за кампанию 1941 года на Восточном фронте.