Сын счастья - [13]

Ленсман запутался в собственном вступлении и не знал, как его закончить. Дине пришлось помочь ему перейти к делу.

— Не больно-то много вещей было у него с собой, — сказала она. — Только одежда да книги. Да еще серебряный нож. Насколько я знаю, близких у него нет. Так что бессмысленно посылать все это в Россию. — Все должно быть по закону. Дина пожала плечами.

Ленсману всегда было не по себе, когда он попадал в залу. Какой бы красивой эта комната ни была, ему не нравилось, что Дина пользуется своей спальней для деловых встреч и разговоров. К чему смешивать кровать под пологом и музыкальные инструменты с серьезными решениями и важными сделками? Он почувствовал это еще в тот раз, когда поднялся в залу, чтобы заставить Дину поехать на похороны Иакова. Он уже давно раскаялся в том поступке. Ему даже захотелось сказать ей об этом. Однако не получилось. Он кашлянул и сказал:

— Что же все-таки там произошло? Почему ружье выстрелило?

Дина подняла голову. Словно прислушивалась к какому-то дальнему звуку.

— Ты хочешь, чтобы я сказала, будто сама застрелила его? — немного удивленно спросила она. Он вздрогнул:

— Такими вещами не шутят. Я только хочу, чтобы в протоколе было написано, как это случилось. Ты думаешь, он намеренно выстрелил в себя?

— Нет. Просто он плохо знал это ружье…

— Ты видела, как он нес ружье на плече? Он что, упал на него?

— Нет.

Ленсман задумчиво кивнул:

— Кажется, Вениамин тоже был там в ту минуту?

— По его словам, нет. Но ты сам знаешь… Дети видят то, что им хочется.

— Значит, ты не знаешь? Вы с ним не говорили об этом?

Дина посмотрела на него и не ответила.

— Ну хорошо. С мальчиком придется поговорить. Можно сейчас позвать его сюда?

— Нет! Я считаю, что его нельзя мучить таким разговором!

— Но это необходимо.

— Ты думаешь, что стрелял Вениамин?

— Нет, сохрани Боже! — воскликнул ленсман, крик его вырвался из самой глубины легких. Он не мог выдержать окутавшую его тишину и должен был нарушить ее.

Вениамин Грёнэльв торжественно предстал перед своим дедом ленсманом, чтобы дать показания, каким образом господин Лео получил пулю в голову. Он сразу понял, что ему придется давать показания, как только увидел подошедший к причалу синий карбас ленсмана.

Дина извинилась и ушла. Она не хочет, чтобы ее ребенка мучили у нее на глазах. С Вениамином она разминулась в дверях.

Создалось трудное положение, и ленсман не мог найти из него выход. Наконец позвали Андерса, чтобы он присутствовал при этом разговоре.

Вскоре они услышали, как Дина проехала верхом через двор. Едва она свернула с дорожки на мягкую почву, как стук копыт изменился. По этому изменившемуся звуку Вениамин мог точно определить, где она сейчас едет. Эхо, вернувшееся с гор, тоже помогало ему. Горы звали ее к себе.

Так он подумал. И эта мысль поразила его.

* * *

Увидев, как Вениамин напуган, Андерс захотел посадить его к себе на колени. Однако решил, что Вениамин и без того чувствует себя униженным. Поэтому он просто положил руку ему на плечо и отчетливо повторял то, что шепотом произносил мальчик.

— Выстрел был очень громкий, — сказал Вениамин; он весь покрылся испариной, но не мог даже вытереть лицо, потому что его руки и ноги бессильно висели под столом.

— Понимаю. — Ленсман был явно смущен. — А где ты был в это время?

— Не знаю. Я выбежал… И вот…

— Что «и вот»?

— И вот он лежал там. И вокруг все было красное.

Вениамин положил обе руки на стол и опустил на них голову. От дерева пахло воском. Он так и подумал: от дерева пахнет воском. Это была самая обычная мысль.

— Ты с матерью не ссорился?

— Нет, — тихо шепнул он, не поднимая головы.

— Где она была, когда это случилось?

— Точно не знаю… Она стояла в кустах…

— А ты?

— Я прибежал…

— Почему ты прибежал?

— Выстрел! Как ты не понимаешь…

— Подними голову со стола, а то я не слышу, что ты говоришь. Кто с кем был в это время?

— Никто… Ни с кем…

Вениамин медленно поднял голову. Снял со стола руки. И все взмыло в воздух. Он видел себя парящим перед большими серьезными глазами ленсмана. Но это ничего не изменило. Потому что наконец-то он нашел объяснение всему:

— Никто ни с кем не был вместе. Мы все были по отдельности. Я собирал ягоды. — Вениамин с торжеством швырнул в комнату эти слова.

Все молчали. Он тщательно продумал свои слова и повторил их еще раз. Они звучали убедительно.

Ленсман вздохнул. Он выполнил свой долг. И с большим старанием заполнил документы. В них говорилось, что Лео Жуковский, подданный Российской империи, проезжая через Нурланд, погиб по собственной неосторожности от нечаянного выстрела в уезде ленсмана Ларса Холма. Жуковский был на охоте, и никого во время этого нечаянного выстрела рядом с ним не было. Дина Грёнэльв и ее малолетний сын Вениамин услыхали выстрел и немедленно бросились к пострадавшему. Но спасти ему жизнь было уже невозможно.

Ленсман прочитал протокол вслух. Голос его дрогнул, когда он читал: «…но спасти ему жизнь было уже невозможно».

Андерс незаметно кивнул. Все было кончено.

Только тогда Вениамин понял, что обмочился.

Он последним вышел из залы и улизнул в свою комнату, чтобы переодеться.

После полудня, когда карбас ленсмана уже отошел от берега, у Андерса возникло чувство, будто он участвовал в каком-то постыдном деле. Он не знал, как ему загладить свою вину перед Вениамином. Единственное, что ему пришло в голову, — он взял мальчика с собой на рыбалку и выложил перед ним целую гору бурого сахара и жевательного табака.