Сын Ра - [6]

Как — то раз, мы с папой, как заправские два капитана, взяли лодку на два часа и отправились в открытое плавание между островами, образованными бывшими терриконами, на которых уже давно по-хозяйски обосновалась буйная растительность. Высаживаясь на этих необитаемых островах, мы в полной мере ощущали себя Робинзонами, но на одном из островов нас ждало некоторое разочарование — там уже вовсю резвилась шумная компания подвыпивших молодых парней, лишая тем самым наше «морское» путешествие приключенческого флера. «Эдуард Ионович, товарищ майор, присоединяйтесь к нам!» — крикнул один из молодых людей, приветливо помахав нам рукой. Этим парнем оказался Сережа Гирько — курсант Карагандинской высшей школы МВД СССР. Представляю, как бы мы с ним были удивлены, если бы тогда узнали, что через 30 лет я, полковник милиции и доктор юридических наук, буду работать в Москве под началом генерал-майора милиции Сергея Ивановича Гирько во ВНИИ МВД России. «Леша Ширванов как-раз раков наловил, и мы их сейчас сварим! — радостно доложил Сергей, подготавливая закопченную кастрюлю для будущего «изысканного» блюда. — Правда, это — ну очень маленькие раки, но по три рубля, как у Романа Карцева!»

Удивительные пируэты все — таки порой выписывает Судьба — с полковником милиции Алексеем Амирбековичем Ширвановым мы будем сидеть во ВНИИ в одном кабинете, кладя «наши драгоценные жизни» на алтарь ведомственной науки. Я с любопытством наблюдал за усатыми тварями, которых видел впервые в жизни. Одной такой твари я даже сунул палец в клешню, за что немедленно и поплатился. Рассерженный хамским поведением рака и гневно размахивая укушенной рукой, в качестве наказания этого усатого негодяя я отправил первым в кипящую воду, с почти садистским удовлетворением наблюдая, как он покраснел от натуги и злобно «набычился» в кипятке. Всей честной компанией мы принялись жадно уплетать раков, которые оказались пресными на вкус, так как у ребят по «закону подлости» не оказалось соли, но это аппетита нам совершенно не испортило и вскоре с раками было навсегда покончено — на земле остались только панцири и другие несъедобные предметы рачьей амуниции.

Однажды, в один из жарких июльских дней мы повстречали на Федоровском водохранилище моего одноклассника из 47 школы Сергея Новикова, который отдыхал на местном пляже вместе со своим отцом и старшей сестрой Наташей. С Сергеем в школе я практически не общался, так как он казался мне очень высокомерным малым, к которому никак не подступиться. Да и то сказать, ему было от чего гордиться и возноситься над всеми ребятами. Дело в том, в этой же школе работала его мама Тамара Семеновна — преподаватель русского языка и литературы, что обеспечивало Сереже особое положение среди одноклассников и учителей. Особому статусу Сергея способствовали также и его живой природный ум, развитый не по годам довольно сильный интеллект и незаурядное чувство юмора. Вопреки ожиданиям, на пляже, наконец — то, «это божество спустилось с небес» — благо, что там мы все голые, — и я довольно мило пообщался с Новиковым в весьма непринужденной и располагающей к такому общению обстановке. Как оказалось, это стало залогом нашей будущей дружбы, которую мы пронесем через многие годы.

Семья Новиковых проживала по соседству с нами в двухэтажном кирпичном доме постройки 50-х годов на улице Полетаева. С этой же улицы начинался весьма внушительный микрорайон двухэтажек, который, с одной стороны, упирался непосредственно в территорию нашей средней школы N47, а с другой — в гастроном «Айман». Этот гастроном, прежде всего, был замечателен тем, что он выступал своеобразной «государственной» границей для двух соперничающих друг с другом мальчишеских группировок: так называемых «аймановских» или привокзальных и «полетаевских» или «зелентрестовских». Группировки находились в состоянии перманентной войны: периодически сходились «стенка на стенку» на речке «Вонючке» — сточном городском канале, пересекающем поперек обширный район «зелентреста» — городской парковой зоны; устраивали вылазки в стан противника на привокзальную площадь и ответные акции устрашения на территории нашей 47 школы. Я никогда не принимал участия в этих массовых драках по двум причинам.

Во-первых, наш дом на улице Ержанова стоял особняком от всех остальных дворов, поэтому формально все ребята, проживающие в доме, не примыкали ни к одной постоянно действующей на тот момент группировке.

Во-вторых, в отрочестве и юности я был трусоватым и невероятно тщедушным мальчиком, поэтому никогда не рассматривался устроителями потасовок в качестве серьезной боевой единицы.

Однако была и третья, очень грозная сила, перед лицом которой «аймановцы» и «полетаевцы» забывали все свои былые обиды и по возможности объединялись в одну группировку, чтобы дать достойный отпор противнику. Это были чеченцы из Старого города — небольшого пригорода Караганды, в котором тогда компактно проживала чеченская диаспора. Эти жертвы сталинской национальной политики переселения с Северного Кавказа всегда отличались в Казахстане невероятно злобным нравом, коварством и жестокостью. К тому же они не брезговали применять холодное оружие, что делало стычки с ними смертельно опасными. Акции устрашения, которые организовывали и проводили чеченцы, отличались отменной организацией и проводились по всем правилам военной тактики. На моей памяти одна такая акция, которую провели чеченцы в Караганде 9 мая 1977 года.