Сын Ра - [146]

После столь мучительных переговоров всем коммерсантам, естественно, очень захотелось есть. Мен Сян Вэн вместе со своей супругой — довольно приятной женщиной бальзаковского возраста (хотя совершенно непонятно, как определять этот самый возраст у китаянок?) пригласил «почетную» российско-китайскую делегацию (не забыли, при этом, и про скандального Ван Мэй Лонга с Гришей) в ресторан жареной пекинской утки — один из самых дорогих ресторанов в Поднебесной, куда обычно приглашают самих почитаемых гостей. Здесь Сережа впервые столкнулся с древнейшей и очень удивительной культурой китайского общепита.

Особенно удивлял этот круглый, вращающийся стол, на котором с трудом умещались в изобилии расставленные экзотические блюда китайской кухни. Удивляло и то, как умудрялись китайцы так ловко хлебать деревянными палочками жидкий рисовый суп. Но особенно удивляло то, как много, даже по сравнению с русскими пьяницами, могли выпить китайцы — при этом, совершенно не пьянея и не теряя самоконтроль. Это уже потом только узнал Сережа, что алкоголизм в Поднебесной вовсе не считается болезнью, поэтому крайне редко, но все же встречающихся алкоголиков в Китае никто даже не думает и, в принципе, никогда не думал лечить. Однако, несмотря на отсутствие государственной наркологической службы, за 6 лет своей китайской Одиссеи Коврижкину так и не удалось ни разу встретить на улицах Поднебесной пьяных валяющихся китайцев.

В знак большого уважения к гостям Мен Сян Вэн заказал самую дорогую водку «Муданцзянский маотай» и вкуснейшее харбинское пиво. «Камбэй!» — закричал Мен, и гости опрокинули по первой, потом, практически тут же по второй и третьей, заполировав все это «добро» темным густым пивом. Чувствуя, что в голову уже вдарила «балда», Сережа просто взмолился, обращаясь к переводчику Ване: «Ваня, скажи Мену, чтобы он так не гнал. Мне уже и так достаточно!» Ваня только хитро улыбнулся в ответ и, произнеся: «Ничего, джюдь-джюдь можно!» — с довольно комичной гримасой набухал Коврижкину полный бокал «маотая».

Китайцы во все времена являлись самыми непревзойденными мастерами спаивания гостей. Эта методика у них уже давно доведена до полного совершенства. Когда какой-нибудь гость уже «устал» пить, тамада неожиданно приглашает в зал повара, который на глазах гостей начинает разделывать жареную утку. Смотреть на это волшебное действо — ни с чем не сравнимое удовольствие. Огромным кухонным ножом повар филигранно, буквально ювелирно строгает прозрачные «стружки» красновато-золотистой поджаренной утки, которая несколько часов к ряду томилась в тандыре на медленном огне, разведенном при помощи специальных ароматизированных дров. Затем эти тонкие мясные корочки заворачиваются вместе с зеленью и специями в лаваш, наподобие шаурмы, обмакиваются в соевый соус и очень медленно, с большим смаком, поглощается до нельзя осчастливленным гурманом. Вкус, господа, конечно, просто обалденный! Что называется — «пальчики оближешь»!

Так неожиданно рождается очередной тост: «Камбэй за великого повара!» Тут уж, как говорится, грех не выпить. Не желая ни на минуту расхолаживать вконец «уработанного» гостя, тамада вновь приглашает за стол очередную вип — персону — только на этот раз уже директора ресторана. Ну а затем… затем наступает кульминация всего этого замечательного банкета — в ресторане, как Божество с Олимпа, вдруг появляется заместитель мэра Суйфэньхэ, который, оказывается, приходится Мен Сян Вэну родным дядей.

В Китае издавна существовала и до сих пор существует весьма остроумная система поощрения, почти государственного стимулирования частного бизнеса: чтобы чиновники не «кошмарили» бизнесменов и одновременно не занимались коррупцией, им, во всяком случае, в «лихие» 90-е годы, вменялось в обязанность активно вовлекать своих родственников в предпринимательскую деятельность. При этом самим чиновникам категорически запрещалось под страхом уголовного наказания заниматься частным бизнесом. Неизвестно, насколько эффективна была такая схема участия государственных служащих в зарождающихся капиталистических отношениях, но что-то позитивное в этом, безусловно, присутствовало, что неплохо было бы взять на вооружение и нам, грешным.

На столь замечательной позитивной ноте, наконец-то, закончился этот волшебный «праздник серегиного живота», состоявшийся в ресторане жареной пекинской утки в городе Суйфэньхэ 1 сентября 1994 года.

На следующее утро, как и было обещано Мен Сян Вэном, ребята вместе с пожилыми китайцами отправились в город Дунин — заключать очередную «сделку века» по минеральным удобрениям. Мен от щедрот своих выделил столь «представительной» делегации из своего автопарка джип «Нисан Патруль» и водителя-переводчика Ваню, с которым Сережа уже успел достаточно подружиться. «Нисан Патруль» в 90-х годах прошлого столетия считался очень модным и «навороченным» автомобилем и являлся для «новых русских» неотъемлемым атрибутом их капиталистического «гламура». Однако Сереже уже было с чем сравнивать: в частности, с легендарным «Ленд Крузером». У последнего — очень мягкая подвеска, так что даже на больших ухабах пассажиров не трясет, как в телеге, а мягко укачивает. Совсем по-другому дело обстоит с «Нисаном», который имеет очень жесткую подвеску и идет по бездорожью более — менее плавно при условии, если он загружен хотя бы 10 мешками с картофелем. Если же на борту всего 4 пассажира и водитель, то это — просто телеге подобно! До Дунина всего 2 часа езды от Суйфэньхэ, а Сережа уже через час пути почувствовал, что его мутит. К счастью, все обошлось без неприятных эксцессов, и вскоре они уже въезжали в небольшой провинциальный городок с населением в 600 тысяч человек (для Китая это — практически ни о чем!), где обосновались «акулы» китайского торгово-промышленного бизнеса Ван Мэй Лонг и «Гриша».