Сын Пантеры - [2]

Дмитрий Сильвестров

Сын Пантеры

Смотри, зеркало наше – Господь.

Открой же глаза свои, вглядись ими в Него и познай свой собственный лик.

Тринадцатая ода Соломона

Пролог: Слово

В начале сотворили боги небо и землю. Писание начинается с заблуждения. Есть лишь один Бог. Согласно некоторым толкователям, Моисей, прибегая к множественному числу, подчеркивает божественное величие. Но если автор Писания и вправду желает прославить Бога, почему он наделяет его тем же именем, каким называли богов язычники? И почему в том же Писании он зовет его Господом? Разве может Единый иметь более одного имени?

Все дни моей жизни вчитывался я в Писание. Над каждым словом я размышлял, и каждое слово становилось вопросом. Я погружался в комментарии к Писанию, и замешательство мое все возрастало. Из тьмы моей пещеры молил я Бога, дабы Он просветил мой разум. Ты, который сам – Свет, укажи мне путь к новой Мудрости.

Новая Мудрость не заменяет старую, но переписывает ее по-новому. Вот как ведет она свой рассказ о сотворении мира: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть. Выходит, не Бог сотворил мир, но Слово, которое сказало: «Да будет!»

Эту Мудрость еще труднее постигнуть, чем прежнюю. Как Слово может быть одновременно и Богом, и у Бога? Быть может, Бог сам в себе разделен? Не есть ли он одновременно Говорящий и Сказанное, Голос и Слово? Если все начало быть через Слово, не начал ли и он быть через то же самое Слово? Как может Бог быть своим собственным Словом, оставаясь при этом единым? Долго размышлял я над всем этим, и мое замешательство превращалось в отчаяние. В конце концов я понял, что отчаяние – это и есть наш образ Бога.

Кто есть Бог? Бог есть Единый. Пока Бог остается при себе самом, он не знает различий. Он есть тот, кто есть: Образ, отображающий самого себя, Слово, обращенное к самому себе. Поэтому имя его – его сущность.

У Единого нет формы, нет свойств. Поэтому он совершенен. Будучи вне времени, он вечен. Будучи нигде, он везде. Бог есть само Бытие. Поэтому он есть всё и вся: и действительное, и возможное. Поскольку для него все возможно, он всемогущ. Поскольку он всемогущ, он может отказаться от собственного совершенства и облечь себя формой и свойствами. Он может облечь себя временем и стать существующим. Он может распространить себя в пространстве и таким образом сотворить мир. Единый может стать множественным и противоречивым. Придав себе облик, он может являться взору, заставив свой собственный Свет сиять в своей собственной Тьме.

Таков глубинный смысл начала Писания. В начале означает, что из своей вечности Бог вступает во временное. Глагол сотворили дает понять, что Единый вне самого себя дал бытие пространству иного. Множественное число боги указывает, что он отказался от своей единственности ради множественности форм в мире. Но временность, пространственность и множественность суть лишь формы видимости, которая скрывает его Бытие. Видимость эту Писание именует небом и землею. Мы представляем собой часть этого последнего слова.

Большинство людей не могут постичь этой тайны. Василид Александрийский называет Всевышнего Абраксас. Числовое значение этого имени – 365. Из полноты имени Абраксас исходят поэтому 365 небесных сфер. Из всех проистекающих сфер самая нижняя – подлунная сфера. Ею управляет творец вселенной. Имя его – Иао, бог евреев. Он создал мир из материи и таким образом породил зло и страдания. По Василиду, мы, тварные существа, можем преодолеть свою материальность липп» восхождением к чистому Знанию. Он не постигает того, что для Единого высокое и низкое, дух и материя, душа и тело равнозначны друг другу.

По мнению других, мир сотворен Господом Тьмы, который восстал против Господа Света. Но и они поддались обманчивости внешнего вида. Даже тьма, которая якобы отвергает свет, есть доказательство всемогущества и совершенства Бога. Если только Бог истинен, добр и прекрасен, он должен быть определен, конечен и ограничен. Мир, однако, существует лишь для того, чтобы показать, что Слово Господа может быть также обманом, пороком и мерзостью. Только постигнувший это видит всё как единое и единое как всё.

Если Единый может стать всем, он может стать также и человеком. Чтобы доказать свое многоразличие, Бог родился на земле. Он жил там и умер, как и мы все умираем в жизни. Как смертный принес он Слово в мир и открыл нам, что мир этот есть не жизнь, а смерть, не бытие, но личина. Что Слово – это тусклое зеркало, в коем мы видим образ Бытия. Как он возвратился к своему отцу, так и мир некогда вернется к своему истоку. Там мы, кои суть лишь отголоски его имени, отыщем вновь его голос.

О Боге, который стал человеком, написано немало. Существуют четыре Евангелия, которые Татиан привел в соответствие друг с другом. Нам известны 12 Евангелий: от Петра, от Фомы, от Матфея, от Иакова, от Варфоломея, от Филиппа, от Никодима, от Варнавы, от Гамалиэля, от Марии, от Евы и от Иуды. Существуют 4 Евангелия от Евреев, от Назореев, от Эбионитов и от Египтян и 4 Евангелия Сторон света, Жизни, Истины и Завершения. Василид, Mapкион, Апеллес и Мани – последние четыре евангелиста. И, как говорит Соломон, писанию книг многих не будет конца.