Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой - [52]

– Вы только посмотрите! – смеялся Длинный Дэви. – Господа, посмотрите на форель, которая плещется там внизу! Если мы поймаем эту толстую рыбину, то сможем разделить ее на много частей.

Маленький саксонец стоял неподалеку. В научных спорах он любил препираться с Джемми, но в действительности, он испытывал к Толстяку симпатию.

– Бог мой! – воскликнул он испуганно, подойдя к самому краю. – Что вы только что сделали, господин Пфефферкорн? Почему вы прыгнули в пруд? Вы очень промокли?

– Немного, – ответил Джемми сквозь смех.

Он уже выбрался из глубины, и теперь вода едва достигала его плеч.

– Да вы мокрый насквозь! Так можно легко подхватить простуду. Тем более в мехах! Вылезайте немедленно! Шляпу я достану. Я выужу ее веткой.

Он схватил длинную ветку и так же, как ловят рыбу, стал ловить головной убор. Ветка была немного короче, чем нужно, именно поэтому ученый «слуга леса» наклонился вперед насколько это возможно.

– Осторожнее! – предупредил Джемми, вылезая из воды. – Я могу сам ее достать, раз уж все равно промок.

– Не говорите ничего, – попросил Фрэнк. – Если вы думаете, что я так же глуп, как и вы, то не беспокойтесь. Такие уважающие себя люди, как я, всегда знают, где необходимо соблюдать осторожность. Я точно не окажусь в воде, как вы. И, если эта чертова шляпа снова отправится плавать, я чуть-чуть больше вытянусь и… Бог мой! Меня, похоже, тоже затягивает в эту лужу! Нет, никогда…

Снова фонтаны брызг вспенили воду – саксонец плашмя упал в пруд. Со стороны все это выглядело настолько забавно, что белые едва не покатились от хохота, индейцы же оставались внешне невозмутимы, хотя внутри наверняка разрывались от желания расхохотаться во все горло.

– Ну и кто это «не так глуп»? – подал голос Толстяк, стирая с лица слезы смеха.

Но стоявшему в мелкой воде и имевшему жалкий вид Фрэнку сейчас было не до смеха.

– Что тут такого смешного?! – закричал он. – Я стал жертвой моего усердия и самаритянской благотворительности, а в качестве награды за мою доброту надо мною еще и смеются. Я это хорошо запомню для следующего раза. Поняли меня?

– Я не смеюсь, я плачу! Разве ты не видишь? Если такой уважаемый человек, как вы, теряет равновесие, то…

– Замолчите! Вам не удастся оставить меня в дураках! Такое с кем угодно могло случиться, но я расстроен тем, что даже фрак не снял. И сейчас там плавает моя шляпа, по-братски, рядом с вашей. Ну, прямо как братья, как Кастор и Филакс из мифологии и астрономии. Прямо…

– Может быть, Кастор и Поллукс[35], – рискнул поправить его Джемми.

– Что за звон – не знаю, где он! Поллукс! Как и подобает лесничему, я достаточно имел дел с охотничьими собаками, поэтому совершенно точно знаю, как правильно называть: «Поллукс» или «Филакс». Прошу не исправлять меня подобным образом. Такие поправки плохо перевариваются моим желудком. Тем не менее я постараюсь выудить этих милых «братьев». Хотя вообще вашу шляпу следовало бы оставить там, ибо из-за нее я весь до нитки промок.

После этих слов он подцепил обе шляпы и вытащил их.

– Вот так, – сказал он, – они спасены, хотя я и не претендую на медаль. А теперь давайте мы выжмем вашу пушистую шубу, а после мой фрак. И заплачут они горькими слезами. С них уже капает.

Обе жертвы были так увлечены своими промокшими костюмами, что уже не могли участвовать в начавшейся рыбной ловле.

Несколько шошонов спустились к ручью у нижней части пруда, перегородили поток и медленно стали продвигаться вперед, гоня перед собой рыбу к верховьям ручья. По берегу рассыпались остальные краснокожие, улеглись на землю так, что могли черпать воду обеими руками. Загнанной между двумя решетками форели некуда было деться, и лежавшие у воды индейцы просто-напросто вычерпывали беснующуюся рыбу и бросали ее через голову назад, на берег. Всего несколько минут понадобилось индейцам на эту рыбалку, но улов оказался очень богатым.

Тотчас были вырыты плоские ямы, а дно их выложено мелкими камушками. Выпотрошенную рыбу сложили на эти камни, а потом накрыли другим слоем камушков, сверху же разожгли огонь. Когда потом золу удалили, зажатая между камнями форель оказалась тушенной в собственном соку, да такой мягкой и нежной, что при прикосновении к мясу оно само слезало с костей. Блюдо получилось, конечно, замечательное, но не ресторанное – для этого ему не хватало масла и… соли. Индейцы почти не употребляют соли, потому и вестмены часто вынуждены отказываться от нее.

Да и смысла нет запасаться заранее провиантом на многие месяцы скитаний, потому что даже то малое, что удается унести с собой, очень скоро уничтожается всепроникающей сыростью.

После ужина лошадей согнали вместе и возле них выставили часовых. Шошоны сочли все эти меры излишними, настолько защищенным казался им лагерь. Но Виннету и белый охотник придерживались иного мнения: никогда и нигде нельзя забывать об осторожности, и для охраны лагеря в четырех направлениях в лесную чащу было послано по одному шошону, которых через несколько часов должны были сменить другие.

Вскоре запылало несколько костров. Белые собрались своим кружком. Длинный Дэви из уважения к своему другу выучился у него немецкому, да так, что если и не мог говорить, то понимал достаточно. Отец Мартина Баумана тоже был родом из Германии, поэтому молодой человек весьма свободно владел немецким.