Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой - [49]

– Поистине гризли! – закричал Разящая Рука при виде убитого зверя. – Судя по размерам, один из самых крупных. И вы живы, мастер Мартин! Какое счастье!

Он подошел к медведю и осмотрел рану.

– Пуля попала прямо в сердце, и это с довольно большого расстояния! Великолепный трофей для охотника. Конечно же, я не буду спрашивать, кто убил зверя.

Тут Боб выступил вперед и сказал гордым, уверенным в себе голосом:

– Массер Боб победил медведя. Массер Боб – тот человек, кто виноват, что медведь расстался с жизнью.

– Вы, Боб? Ну, это звучит просто невероятно.

– О! Это правда, честно! Массер Боб должен был стать приманкой перед носом медведя, так чтобы он все свое внимание обратил на него, а масса Мартин должен был стрелять. Массеру Бобу пришлось рисковать своей жизнью, чтобы масса Мартин смог произвести один, а потом еще и второй, такой же верный выстрел.

Разящая Рука улыбнулся. Его наметанный взгляд не упускал даже мелочей. Он отлично разглядел зеленые листья березы, валявшиеся на земле. Боб же сильно оцарапался о ветви при подъеме. Некоторые части одежды, зацепившись за ветви, так и остались висеть на них.

– Вот как! Кажется, массер Боб был очень смелым, – произнес Разящая Рука. – Увидев медведя, он в страхе стал взбираться на березу, не понимая, что она слишком тонка, чтобы выдержать его. Она наклонилась, и Боб едва не упал, вернее, он висел перед зверем вниз головой. И он, скорее всего, погиб бы, не выстрели вовремя его юный хозяин. Разве не так все было, мастер Бауман?

Мартин вынужден был ответить утвердительно, хотя это компрометировало «храброго» негра. Последний, однако, стремился оправдать себя:

– Да, массер Боб вскарабкался по березе, чтобы медведь все внимание обратил на него. Массер Боб хотел принести себя в жертву, чтобы спасти юного мастера.

Естественно, все хотели узнать подробности этого опасного приключения, и Мартину пришлось ввести всех в курс дела. Рассказывал он просто и скромно, без прикрас, но слушатели по достоинству оценили его хладнокровие и мужество. Для него это было всеобщее признание.

– Мой дорогой юный друг, – произнес Разящая Рука, – признаюсь вам честно: даже самый опытный охотник не действовал бы лучше, чем вы. Если вы будете продолжать в том же духе, то когда-нибудь станете человеком, о котором все заговорят.

Даже обычно молчаливый Виннету благосклонно сказал:

– Мой маленький белый брат ведет себя как опытный воин. Он достойный сын знаменитого Охотника на Медведей. Вождь апачей дает ему свою руку.

Когда Мартин пожал руку Виннету, он почувствовал прилив гордости за самого себя. Признание двух таких знаменитых людей дорогого стоило, даже больше, чем если бы он был представлен к медали первым лицом какого-нибудь государства.

Маленький саксонец аккуратно толкнул в бок Толстяка Джемми и спросил:

– Это ли не проявление истинного героизма? А?

– Безусловно! Я преисполнен уважения к этому парню.

– И теперь вы верите, что и других медведей постигла та же участь?

– Охотно.

– Да, он очень храбрый парень. Кто знает, как бы вы вели себя на его месте. Смею предположить, что, скорее всего, просто позволили бы съесть себя, как баварскую сосиску.

– Ну, я бы вел себя не настолько тихо. Я привез сюда свое старое ружье не для того, чтобы стрелять по воробьям.

– Ага! Только вот вопрос: попали бы вы хоть во что-нибудь из вашего мушкета? Медведя проще взять на прицел. Вы хоть одного подстрелили?

– И не только одного.

– Слушайте, да вы просто насмехаетесь надо мной!

– Ха! Да я даже проспал как-то с медведем ночь напролет, и только утром понял, кто был моим соседом.

– Это просто невероятно, уму не постижимо! Не заметить медведя! И что, он даже не храпел?

– Нет, сопел и вздыхал, но не храпел в буквальном смысле.

– Хм! Вы должны рассказать мне об этом.

– Только когда вернемся в лагерь. Сейчас не время.

Грудинка медведя считалась вкусным лакомством, окорок ценился еще выше, а лапы вообще слыли изысканным блюдом. Лишь его сердце и печень индейцы выбрасывали, потому что считали их ядовитыми. Очень популярно у них было медвежье сало, из которого они получали маслянистую жидкость. Эта жидкость была незаменима, например, при приготовлении боевой раскраски или охры, которой сиу разрисовывают линии пробора волос. Кроме того, индейцы натирали салом кожу, чтобы защититься от укусов москитов и других вредных насекомых.

На вопросительный жест вождя шошонов Мартин ответил:

– Пусть мои братья возьмут мясо медведя, а шкуру я оставлю себе.

Через две минуты шкура с хищника была содрана, а мясо разрезано на куски. Пока большинство шошонов свежевали тушу своими острыми, как бритвы, ножами для скальпирования и резали мясо длинными, широкими полосами, остальные занимались обработкой шкуры, разумеется, в предварительной пока стадии. Все прилипшие к ней остатки мяса были тщательно удалены, а шкура хорошо очищена, после чего череп медведя томагавком раскололи, чтобы мозгом хищника натереть внутреннюю поверхность шкуры для ее лучшей сохранности.

С этими работами воины управились за четверть часа и вернулись в лагерь. Шкуру взвалили на вьючную лошадь, которую шошоны предусмотрительно взяли с собой, а мясо засунули в «печи».