Сын Красного корсара - [89]

Каждые четыре-пять минут над их головами звучал пушечный выстрел, вслед за которым слышался шум рушащегося дома.

Но трое авантюристов были уже в безопасности. Только ружья могли бы достать их, однако испанцы, укрывшиеся за крупными зубцами стены, пока еще ничего не замечали.

После того как погасили фонари, темнота стала кромешной.

Карабкаясь, словно козы, гасконец и его товарищи наконец-то достигли угла форта и пробрались в некое подобие свода, на котором был устроен люнет[61] с двумя пушками.

— Вот и готовая шахта, — сказал вполголоса гасконец.

Этот свод не смог бы сопротивляться взрыву шестидесяти фунтов пороха.

— Люнет упадет вместе с пушками.

— А потом можно идти на штурм, по крайней мере с этой стороны. Сеньор Мендоса, готовьте фитили.

— А испанцы не увидят огонь? — спросил корсар.

Тогда гасконец, немного подумав, вылез наружу и осмотрел зубцы, загораживавшие люнет.

— Куда там! — сказал он. — Кто на нас обратит внимание? Идет дождь, а в такую погоду лучше находиться под крышей. Мы закончим свое дело, и никто нас не побеспокоит.

Он вернулся под свод, где Мендоса и фламандец готовили фитиль.

— Мы в полной безопасности, — сказал им гасконец, — по крайней мере до той минуты, когда бочонки взорвутся. Вы хорошо прикрепили фитили, сеньор Мендоса?

— И вы это спрашиваете у старого флибустьера?

— Ну, тогда поджигайте и — ходу!

Баск поджег трут, огонек побежал по двум просмоленным и посыпанным порохом шнурам.

Гасконец сначала убедился, что все исполнено в точности, потом поднялся во весь рост и сказал:

— На волю!.. А то взлетим вместе с крепостью.

Они покинули свод и что есть мочи побежали по откосу.

Они уже пробежали несколько метров, когда послышался голос:

— К оружию!.. Флибустьеры!..

Потом грохнул выстрел из аркебузы.

— Быстрее! — закричал гасконец, несшийся вниз невообразимыми скачками.

Раздалось еще семь или восемь выстрелов. Однако испанцы стреляли наобум, поскольку темнота была полнейшая.

Трое авантюристов мгновенно спустились с откоса, пересекли ровную площадку и устремились в первую попавшуюся улочку, скрывшись в лабиринте необитаемых лачуг.

Испанцы, полагая, что флибустьеры попытаются пойти на штурм, беспорядочно палили во всех направлениях.

Грохот пушек и аркебуз достиг ужасающей громкости; испанцы бомбардировали все кварталы города.

Летящие огни расцвечивали ночь, а над крепостью поднималось огромное розоватое облако, которое образовали, возможно, бесчисленные костры, зажженные за ее стенами.

Флибустьеры, заметившие трех авантюристов, которые молниеносно преодолевали откос, спасаясь от артиллерийского огня, смело выскочили из своих укрытий и в ожидании сигнала к атаке завязали ружейную перестрелку.

Они собрались на главной площади, возле кафедрального собора, где было легче сформировать штурмовые колонны.

Тем временем гасконец из окошка какой-то лачуги внимательно следил за двумя светящимися точками под сводом.

Это были подведенные к бочкам фитили.

— Еще полминуты — и люнет взлетит на воздух, — сказал он стоявшему за ним баску. — От дождя фитили защищает свод.

А центральная батарея все продолжала неистово стрелять. Между тем флибустьеры, не обращая внимания на ливень, яростно обрушившийся на город, уже сформировали штурмовые колонны и приближались к форту по узким улочкам, сжимая в руках абордажные сабли и пытаясь защитить пистолеты от потопа.

Внезапно у последнего угла крепости сверкнула яркая вспышка, за которой последовал оглушительный грохот.

Бочонки взорвались почти одновременно и обрушили свод.

Жуткий крик, вырвавшийся из тысячи глоток, разорвал ночь:

— На штурм!

И сразу же с диким воем бросились вверх по откосу четыре колонны, которыми командовали сын Красного корсара, Гронье, Тасли и сеньор Равено де Люсан.

Трое авантюристов быстро присоединились к своему капитану, выбившись в первые ряды атакующих.

Крепость отозвалась ужасным гулом. Весь гарнизон собрался на откосах; особенно многолюдно было у рухнувшего люнета, который больше не мог никого защитить.

Взрыв шестидесяти фунтов пороха вызвал обрушение стен на протяжении многих метров; рухнул уступ и расположенные на нем две пушки.

Колонна сына Красного корсара, состоявшая из шестидесяти матросов фрегата и трех авантюристов, первой добралась до развалин свода.

Флибустьеры Тасли и Равено атаковали с другой стороны с целью отвлечь часть испанских сил; следуя своей обычной тактике, они начали забрасывать бомбами зубцы на башнях, чтобы прогнать прятавшихся за ними защитников крепости, но на этот раз все усиливавшийся ливень мешал атакующим добиться успеха.

Граф, возглавлявший свою колонну, смело бросился в развалины свода. В ночи раздавался его громкий голос:

— На штурм, мои храбрецы!

Он готов был уже карабкаться вверх, когда неожиданно перед ним возник человек и сказал:

— Позвольте быть вашим щитом, сеньор граф.

Это был гасконец.

— Благодарю, — ответил сеньор ди Вентимилья, — но первым должен идти я. Вы последуете за мной.

Он отстранил доблестного авантюриста и устремился вперед, стреляя из пистолетов и работая шпагой.

Три авантюриста и корсары с «Молнии» поспешили за ним; им наступали на пятки подоспевшие флибустьеры Гронье.