Сын Красного корсара - [73]

— Мы пропали, — сказал фламандец.

— Нет, сеньор, — ответил гасконец, никогда не терявший присутствия духа. — К вашему седлу прикручена аркебуза, а в сумке лежат пистолеты. Выберем удобную позицию и будем защищаться.

— Куда же пойти? — спросил Мендоса. — Разве вы не видите, что срез скалы острый?

— Уложите коней, а мы спрячемся за ними. Старайтесь не поднимать голову. Быстрее! Испанцы на подходе!

В один миг они скинули седла, взяли в руки аркебузы и пистоли, потом заставили лошадей лечь на краю кустарниковых зарослей.

Шесть кавалеристов приближались галопом, красные от злости, со шпагами в руках.

Увидев трех лежащих на земле лошадей, они попридержали собственных, вложили шпаги в ножны и отвязали от седел аркебузы.

Они остановились всего в двухстах шагах от беглецов, а значит, быстро догадались о причинах этой неожиданной задержки.

Командир эскадрона в одиночку приблизился посмотреть, где спряталась троица авантюристов, не торопившаяся показываться.

— Эй! — закричал он, увидев, как блеснул ствол аркебузы позади одной из лошадей. — Мы вас, кажется, захватили. Надеюсь, у вас нет никакого желания сопротивляться нам: ведь нас больше, и мы полны решимости привезти вас к его превосходительству губернатору Пуэбло-Вьехо. Сдаетесь или нет?

— Граф д’Алкала никогда не сдается и бьется до последнего! — с этим выкриком гасконец высунулся.

— О!.. О!.. Так это вы выдавали себя за друга его превосходительства губернатора!..

— Собственной персоной, кабальерос!

— Я в этом не сомневался. Итак, сдаетесь?

— Граф д’Алкала никогда не отвечает утвердительно на подобный вопрос. Однако мы можем договориться, не тратя бесполезно порох да пули и не убивая друг друга.

— Что вы хотите сказать, сеньор?

— Это дело можно было бы уладить небольшой суммой дублонов.

Командир эскадрона угрожающе потряс рукой.

— Испанские солдаты не продаются, бандит! — крикнул он. — И потом его превосходительство губернатор заплатит за вашу поимку гораздо щедрее.

— Значит, вам не сказали, что я еду прямиком в Панаму, где должен получить наследство в сто тысяч дублонов? Вместо того, чтобы иметь неприятности, вы бы могли стать нашим эскортом, и я вам заплачу по княжески, — сказал гасконец.

— Предпочитаю прихлопнуть вас на месте, сеньор.

— Тогда у меня к вам другое предложение.

— Кажется, вам нравится много болтать, господин бандит.

— Нет, я не бандит; я граф д’Алкала, сеньор д’Арамехо, де Мендоса и Аликанте и Бермехо де лос Анхелос.

— И гранд Испании… Знаем, знаем, — сказал с иронией командир эскадрона.

— Да, также и гранд Испании, — спокойно ответил гасконец.

— Да бросьте!..

— Предлагаю вам дуэль.

— Кому?

— Вам, кабальеро.

— Вы сошли с ума?

— Ничуть, потому что я предлагаю вам отличные условия. Если вы меня убьете, даю вам слово чести, что оба моих товарища сдадутся, но если повезет мне, то вы с нами расстанетесь без боя.

— После моей смерти?..

— Мы позволим уйти вашим кавалеристам.

— Предпочту расстрелять вас, если вы не сдадитесь.

— Что ж, попробуйте!.. Предупреждаю вас, что рядом со мной находится грозный флибустьер, который никогда не промахивается. Представьте себе, что он разбивает орех и одной пулей гасит пламя факела.

— Вранье!.. Расскажи эту байку своему дедушке, если он еще жив.

— Он умер двадцать лет назад.

Командир эскадрона был сыт по горло этой болтовней. Он повернулся и отошел к своим солдатам, которые тем временем легли на землю, тоже спрятавшись за лошадьми.

— Сеньор баск, — сказал гасконец, поворачиваясь к Мендосе. — Я неплохой стрелок, думаю, что и фламандец зря свинец не тратит, но надеюсь в основном на вас. Вы говорили мне, что были буканьером, прежде чем пойти во флибустьеры.

— Полагаю, что убил тысячу быков в лесах Сан-Доминго и Кубы.

— Ну так выбейте из седла этих солдат. Когда лошадей у них не будет, они наверняка уйдут. Вам предоставляется право первого выстрела.

Флибустьер, вытянувшийся в кустах, чтобы полностью защититься от пуль, встал на колени, продолжая скрываться за крупом своей лошади, и прицелился.

В этот момент кавалеристы снова садились на лошадей, чтобы предпринять рискованную атаку со шпагами и пистолетами.

Мендоса целил в животное, бывшее под командиром эскадрона: красивейшего скакуна чисто-белого цвета; он выстрелил.

В ответ раздался гневный крик, за которым последовали поток ругательств и ответный выстрел.

Белый конь грохнулся на землю, а командир эскадрона вылетел из седла. Но, пораженный в область сердца, конь, прежде чем упасть, так резко повернулся, привстав потом на правые ноги, что не оставил времени своему хозяину освободить ноги из стремян и отпрыгнуть в сторону.

Увидев своего командира лежащим, пятеро кавалеристов ничком попадали на землю, хотя склон, который вел к оползню, был покрыт огромными глыбами, оторвавшимися от колоссальной скалы, перегородившей дорогу.

— Наша очередь, фламандец! — крикнул гасконец.

Раздались один за другим два выстрела, пробудившие эхо и вызвавшие двойное ржание и новые потоки ругательств.

Еще две лошади упали на землю, увлекая с собой на скалистую землю всадников.

Оставшиеся трое кавалеристов остановились, потом сделали молниеносный поворот и помчались назад, к изгибу долины, возле которого находился и командир, разъяренный более, чем когда-либо.