Сын Казана - [43]

Он уже перестал думать о преступлении — об убийстве Пьеро, и ему стало казаться, что он придумал новый, гораздо более лучший способ. Нипиза уже не ускользнет от него. Теперь, когда ее отец будет гостить в Лакбэне, от отправится к ней в хижину на Сером Омуте, и она одна будет не в силах что-нибудь с ним поделать. А затем…

Он засмеялся и в экстазе стал потирать себе руки. Да, после того, что там произойдет, Нипиза уже сама попросится в жены к фактору из Лакбэна. Она не захочет, чтобы все, кто ее знает, считали ее безнравственной. Нет! Она последует за ним добровольно.

Он позавтракал еще до рассвета и, пока было еще темно, отправился в путь. Он нарочно взял путь прямо на север, а не на юго-запад, чтобы по его следам Пьеро не догадался о его намерениях. Мак-Таггард решил, что он вовсе не должен знать и даже никогда не должен догадываться ни о чем, и потому отправился к Серому Омуту кружным путем. Разочарования быть не могло. Для этого не было данных. Он был уверен, что Нипиза не последует за своим отцом в Лакбэн.

А Нипиза не ожидала никаких опасностей. Были минуты, когда сама мысль о том, что она будет одна, даже была ей приятна это случалось, когда ей хотелось о чем-нибудь помечтать наедине или представить воочию что-нибудь такое, что она скрывала даже от отца. В такие минуты, она одевалась в свое новое красное платье и старалась сделать себе такую же прическу, какая была изображена на рисунках в журнале, присылавшемся Пьеро два раза в год через Нельсон-Хауз. На следующий же день после ухода Пьеро она вырядилась именно так, но на этот раз распустила волосы и сделала себе на лбу кудряшки, перевязав их поперек головы широкой красной лентой. Она долго не могла сладить с этой прической, так как сегодня имела перед собой удивительный образец. Около ее зеркальца был приколот к стене лист из модного журнала, и на нем была изображена красивенькая мордочка, вся в кудряшках. Под ней была надпись: «Мэри Пикфорд». И по этой-то картинке из забравшегося сюда из залитой солнцем Калифорнии за пять тысяч миль к северу журнала Нипиза и старалась, оттопырив губки и нахмурив лоб, постигнуть тайну прически «маленькой Мэри».

Она гляделась в зеркало, когда вдруг неожиданно отворилась позади нее дверь, и в нее вошел сам Буш Мак-Таггерт.

Она никак не смогла со своими волосами, и щеки у нее пылали.

НАПРАСНАЯ БОРЬБА

Нипиза сидела к двери спиной, когда в избушку вошел фактор из Лакбэна. Она удивилась, но в первые две-три секунды не обернулась. Она подумала, что это вернулся с дороги Пьеро по пока она соображала об этом, до нее уже донесся лай Бари, и она тотчас же вскочила на ноги и посмотрела на дверь.

Мак-Таггарт не вошел, не приготовившись заранее. Он оставил свое ружье, ранец и тяжелую шубу на дворе. Он стоял у двери и, увидев Нипизу в ее красном платье и с пышной прической, так и обомлел от очарования. Судьба или случай опять посмеялись над Нипизой. Если бы в душе Буша Мак-Таггарта тлела хотя бы малейшая искра личной порядочности или даже милосердия, то и тогда бы она окончательно загасла перед тем, что он увидел. В своих грязных предвкушениях он и без того старался окружить образ Нипизы таким сиянием, на какое только было способно его воспаленное воображение. Но он даже и не представлял себе, что она могла быть такой, какой стояла перед ним теперь, с широко открытыми от страха глазами и с ярким румянцем даже теперь, когда смотрела на него с таким испугом. Их глаза встретились в немом молчании с обеих сторон, в ужасном — для девушки. В словах надобности не было. Она поняла его и без того. С быстротой молнии перед ней предстала вся роковая тайна, зачем он сюда пришел.

Это была ловушка, а Пьеро, как на грех, не было дома.

Она вздохнула так, что стон вырвался у нее из груди. Губы ее зашевелились.

— Мосье!.. — попробовала она сказать.

Но это оказалось одним только усилием. Она едва владела собой.

Она отчетливо услышала, как звякнула железная щеколда на двери. Мак-Tarrap выступил на шаг вперед.

Это был только единственный его шаг. На полу, точно изваяние, лежал Бари. Он не шевелился. Он не проронил ни малейшего звука, если не считать того первого, предостерегавшего лая, когда Мак-Таггарт только вошел. А затем он быстро и неожиданно вскочил, ощетинив на всем теле шерсть и загородив собою Нипизу, и так заворчал, что Мак-Таггарт невольно отступил назад к запертой двери. Одного слова Нипизы было бы достаточно в этот момент, чтобы он бросился на фактора. Но она упустила этот момент и громко вскрикнула. Рука и мозг человека оказались действовавшими быстрее, чем понимание животного, и как только пес бросился на Мак-Таггарта, чтобы схватить его за горло, раздался оглушительный выстрел прямо на глазах у Нипизы. Бари повалился, как бревно, и покатился вдоль бревенчатой стены. Тело его даже не билось, даже не было предсмертных судорог. Мак-Таггард нервно засмеялся и стал прятать револьвер обратно в кобуру. Он знал, что только выстрел в голову мог повлечь за собой такой результат.

Нипиза прижалась спиной к противоположной стене и замерла. Мак-Таггарт мог слышать, как она дышала. Он придвинулся к ней на полпути.