— Убедительный диалектический материализм, но моё мнение об этом вопросе строится исключительно на метафизических началах. И, кстати, читать я люблю. И к гомосексуалистам отношусь вполне толерантно. Я не нацист, не расист и не ксенофоб. Я отдаю себе отчёт, что нет плохих наций, а есть плохие представители этих наций. Но почему их так много вокруг? Где же нормальные? Или их реально в разы меньше?
— Так это нерушимая веками данность, практически, аксиома. Всегда умных, добрых и талантливых индивидуумов в любой социальной группе было в разы меньше, чем основной массы её представителей. Кстати, к нетрадиционным меньшинствам, сумасшедшим и подобным прочим девиациям социума это так же относится в полной мере. Их число тоже всегда строго фиксировано в рамках популяции. Это уже вопрос к природе.
— А вы точно водитель такси? Обычно они достаточно часто маргинальные личности.
— Не похож? Понимаю. Просто я давно этим занимаюсь. Но не только кручу баранку, а также люблю и почитать, и подумать, и сравнить, чтобы сделать выводы. Смешно вспомнить, но когда-то давно я даже был паромщиком. Только вот пересел с лодки на автомобиль. Научно-технический прогресс не стоит на месте, приходится подтягиваться к его уровню.
— Ага. Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке. Не боитесь, что скоро вас заменят дронами с джи пи эс навигацией?
— А должен?
Мужчина задумался на секунду, потом просветлел и лукаво улыбнулся.
— Я тут как-то случайно нарвался в интернете на одну затейливую поэмку. Чего там только случайно не встретишь, — он улыбнулся. — Автора не помню, вроде, Владимир зовут, а фамилия, Пузов, Пузин, Пузий, не помню, ну бог с ней. Называется: «Смерть Харона». Довольно небесталанное произведение. Автор умело подстроился под гомеровский гекзаметр. Там речь о том, что Харон умер вдруг, и сонмы умерших теней стенают в непонимании и тревоге о том, как же теперь им переправиться туда, где им положено быть. Они беспокоятся, потом паникуют, пытаются сами рулить лодкой, но топят и её. Тогда Аид приходит к Зевсу и просит решить возникшую проблему. Тот посылает Гермеса к Гефесту, уговорить кузнеца сделать новую лодку. Гефест упирается, вспоминая урок Прометея, но подумав, соглашается и делает новый челн. А при его испытании Зевс с удивлением понимает, что теперь перевозчик душ через реку не нужен, потому что гений Гефеста создал теперь новую, самоходную лодку. То есть, шагнул в научно-техническом плане вперёд. Заменил старика Харона роботом. Дроном. Самоуправляемой лодкой. Вот так. И финал истории: Гефест просто наслаждается своим гениальным умением создавать чудесные вещи, а одна из маленьких умерших душ уже ему, в свою очередь, а не умершему Харону, протягивает две монетки, два обола, плату за перевозку.
— Никогда ничего подобного не слышал, — в свою очередь ухмыльнулся шофёр. — Ахинея, конечно, полная, но автор поймал настроение точно. Старина Гефест так бы и сделал. Вот только плату не стал бы брать.
— И откуда такая уверенность?
— Мифы древней Греции надо внимательно читать. Гефест злопамятный и упёртый, но в душе добрый и щедрый. И очень любит исподволь любоваться своими творениями. Законно, кстати, потому что они действительно уникальны. Оболы ему без надобности. В отличие от того же Харона.
— А тому они зачем были нужны?
Шофёр оценивающе посмотрел на своего ухоженного лощёного пассажира.
— По плате за переправу он определял, как к этому человеку относились его близкие. Особенно, когда обол перестал быть «навлоном», фиксированной платой за перевозку через воду, а превратился скорее в традицию.
— А зачем Харону деньги в Аиде? На что он их потратит? И что будет с теми, у кого денег нет?
— Умный человек сам догадается.
— Так вы не знаете?
— Я же объяснил, деньги не цель, деньги — символ. А те души, что неупокоены согласно обычаю, бродят вечно по тёмным берегам ядовитого Ахерона и ждут, пока их упокоят по правилам.
— И всё? Как-то неубедительно.
— Мифы вообще редко убедительны. Там же сказка сплошная.
— Ну а были моменты, когда кто-то проезжал на халяву?
— Куда ж без этого. Были такие великие спортсмены, Тесей и Пирифой. Первый раздобыл себе Елену Прекрасную у спартанцев, а второй замахнулся на Персефону. Оба, правда, остались в гостях у Аида, ибо он — не дурак, и сумел их обвести. И ещё Геракл, куда ж без этого амбала, отправившегося спасать собутыльников. Все эти атлеты силой заставили Харона их переправить. И так же вернулись обратно. Вернее, вернулся Геракл, который выручил оттуда Тесея, а вот Пирифой так и остался у бога подземного царства навечно, прикованный к скале, как и Прометей или, например, Тантал. Но это уже их дела с Аидом, а не с паромщиком. Был ещё такой великий музыкант, Орфей, который отправлялся в царство мёртвых за женой Эвридикой, укушенной змеёй. Этот мастер так умело пел и играл, что очаровал всех, от Кербера до самого Аида и всех эриний. Вот только он сглупил на выходе. Ещё Сивилла из Кумы провела туда Энея, которому приспичило узнать свою судьбу. Но тут всё честно, у Сивиллы был пропуск — золотая ветвь из рощи самой Персефоны. Немногие, но пробирались без платы. И как не вспомнить Одиссея, конечно. Этот хитрый турист там целую экскурсию устроил, всех посмотрел, со всеми перетёр. Да ты сам должен знать, Гомера не читал?
