Сын человеческий - [3]
Лекции по английской литературе, с которыми Роа Бастос выступал по радио, зарабатывая себе на хлеб, неожиданно открыли ему дорогу в Европу: он получил официальное приглашение посетить Англию, а затем и Францию. В качестве журналиста Роа Бастос побывал также в Германии, Швеции и Экваториальной Африке.
Парагвайцы с интересом читали путевые очерки писателя, которые регулярно появлялись на страницах газеты «Эль Пайс». Они бичевали гитлеровский «новый порядок», показывали разруху, в которую этот «порядок» вверг народы Европы. Дело в том, что многие высокопоставленные гитлеровцы, спасая свою шкуру, укрылись после войны в Парагвае. Статьи и очерки Роа Бастоса, посвященные разоблачению гитлеризма, рикошетом наносили удары по антинародному режиму в Парагвае. Той же цели служил роман «Избиение младенцев» (опять не нашедший издателя) и поставленная в 1946 году в Асунсьоне пьеса о гитлеровской Германии. Так молодой писатель вносит посильный вклад в демократическое движение, которое развернулось в Парагвае под влиянием победы Советской Армии и ее союзников над фашизмом. Но в январе 1947 года, воспользовавшись обстановкой «холодной войны», парагвайская реакция нанесла серьезный удар по демократическому движению. Во вспыхнувшей затем, гражданской войне реакционерам удалось увлечь за собой большинство крестьянства, нанести тяжелое поражение демократическим силам, в том числе — компартии, и полностью восстановить режим профашистской диктатуры.
Голод, нищета и террор заставили выехать за границу более полумиллиона парагвайцев (все население страны не превышает двух миллионов человек). Очутившись в эмиграции, Аугусто Роа Бастос мучительно искал ответа на вопрос о том, почему же демократические силы потерпели поражение, почему значительная часть крестьян пошла за фашистами. Во время погромов в Асунсьоне и на пепелище разоренной Гитлером Европы Роа Бастос постиг истину, что противопоставление башмаков книгам было выгодно монополиям, латифундистам, высшей военной и гражданской бюрократии. Но все ли сделали мы, люди книжного цеха, чтобы открыть глаза оболваненному народу? — спрашивал себя поэт. Нет ли и нашей доли ответственности в том, что трудящиеся, выбирая башмаки, отвергают книги? Драма парагвайского народа и парагвайской интеллигенции становится предметом размышлений писателя-эмигранта. Ему кажется теперь, что лирика, особенно излюбленная им лирическая поэзия, якобы не литература, раз ее не читает большинство народа. Но разве могут читать стихи неграмотные, которые составляют треть взрослого населения Парагвая, или малограмотные, составляющие половину жителей страны старше пятнадцати лет? Разве можно ликвидировать разрыв между образованной прослойкой и массой неграмотных, не уничтожив предварительно социальную и политическую основу нищеты и варварства?
Роа Бастос отрекается от лирической поэзии и с головой уходит в прозу. В прозу обличительную, гневную, зовущую к оружию, адресованную всем, всем — самому широкому парагвайскому читателю. Он идет путем, который проложил Рафаэль Баррет.
Социальный заказ властно диктует писателю выбор изобразительных средств. Отсюда — обилие библейских образов, образов, взятых из народных преданий и верований. Парагвайские крестьяне — католики. В то же время они сберегли суеверия и легенды, унаследованные от индейцев-гуарани. Они слепо верят слову католической церкви и свято хранят в памяти эпизоды национальной истории. Роа Бастос обращается к истории. Он находит в прошлом Парагвая такие моменты, когда движение крестьян против угнетателей облекалось в религиозную оболочку. И в своей первой книге, написанной в изгнании и озаглавленной «Гром среди ветвей» (издана в Аргентине в 1953 году), Роа Бастос выводит образ старого епископа, епископа бедняков, который отказывается служить очередному диктатору и за это лишается епископского сана. Старик священник говорит крестьянам: «Наверное, я ошибся. Наверное, вместо любви я должен был учить вас ненависти, учить, как отвечать насилием на насилие. Сам Христос сегодня взялся бы за оружие!» Тринадцать лет спустя примерно в тех же выражениях обратился к крестьянам через свою газету колумбийский священник Камило Торрес, лишенный за это сана и впоследствии погибший в схватке партизан с правительственными войсками. Теми же словами встретил своих прихожан бразильский священник Лаже, которого военная диктатура бросила в тюрьму, а затем выслала из страны. Так художественный вымысел обернулся реальной действительностью.
Центральное место в книге занимает рассказ о забастовке и восстании рабочих с плантаций против североамериканского капиталиста-изувера Гарри Вея. В качестве главного героя Роа Бастос вывел рабочего Солано Рохаса, организатора стачечного комитета и руководителя восстания, на помощь которому пришли крестьяне — охотники на тапиров. Хотя писатель не избежал натуралистических сцен, в конце концов романтика и лиризм взяли верх. Отречение писателя от лирики оказалось надуманным — она не мешает, а помогает поднимать людей на бой с варварством и угнетением. Она берет в плен самого Роа Бастоса, пронизывает его прозу. История чистой, возвышенной любви ослепленного, осужденного на смерть Солано Рохаса к Яси Монронти, дочери немецкого колониста, выросшей среди индейских крестьян, выводит читателя из мрачного ада. В заключение писатель пророчит светлое будущее тем, кто продолжит дело первых борцов за социальную справедливость и национальную самостоятельность Парагвая.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.