Сын Альбиона - [63]

На лицо Мейнарда при этих мыслях упала тень. Тень слегка рассеялась, когда экипаж подъехал к входу в Вернон-парк, и перед ним раскрылись ворота.

И совсем исчезла, когда владелец парка, встретив в вестибюле особняка, гостеприимно приветствовал его.

Глава ХLIV СБОР ОХОТНИКОВ

Вероятно, не бывает картины прекрасней, чем сбор английских охотников — для псовой охоты или для преследования лисы. Даже панорама войск, с их ровными рядами и громкими оркестрами, не может вызывать большего возбуждения, чем зрелище алых курток на зеленом фоне, псарей в ярких, с золотом, костюмах и нетерпеливо лающих собак. Тут и там нервно встает на дыбы лошадь, словно намереваясь сбросить всадника. Слышен мелодичный рог и резкие звуки щелкающих хлыстов.

Картина не полна, если не упомянуть ряд ландо и фаэтонов, запряженных пони, заполненных прекрасными дамами, большой кареты, которой правит герцог и в которой сидит герцогиня; а рядом фермер в своей рыночной повозке; а вокруг толпа пеших зрителей, «Хобов, Диков и Хиков с дубинами и трещотками», чьи тусклые костюмы контрастируют с пестрыми нарядами охотников. Но в сердце каждого простолюдина живет надежда на щедрую награду, если охота на кабана или оленя будет удачной.

Именно на таком сборе присутствовал и капитан Мейнард. Он сидел верхом на лошади из конюшен сэра Джорджа Вернона. Рядом с ним сам баронет, а поблизости в открытом ландо его дочь в сопровождении верной Сабины. Смуглокожая служанка в тюрбане, скорее свойственная восточной охоте на тигра, тем не менее добавляла живописности общей картине.

Такое добавление не новость в этих районах Англии, где вернувшиеся из Вест-Индии «набобы»[125] проводят осень своей жизни.

День для охоты был прекрасный. Чистое небо, погода благоприятная, достаточно прохладно, чтобы пустить лошадей галопом. Кроме того, собаки хорошо отдохнули и сами рвутся вперед.

Джентльмены были оживленны и веселы, леди сверкали улыбками, простолюдины подзадоривали друг друга.

Все в ожидании сигнала охотничьего рога казались счастливыми.

Но один человек из всех собравшихся не разделял общего веселья. Это всадник, находящийся недалеко от ландо[126] Бланш Вернон, — капитан Мейнард.

Почему же он не участвовал во всеобщем веселье?

Причину можно было увидеть на противоположной стороне ландо в виде молодого человека, тоже верхом, называвшего себя кузеном Бланш Вернон.

Как и Мейнард, он тоже гостил в Вернон Парке, и этому гостю позволялась гораздо большая близость.

Это был молодой человек — Фрэнк Скадамор, еще безбородый и совсем юный. И тем не менее именно из-за него мужчина более зрелого возраста испытывал тревогу. Ведь юноша красив, светловолос, с румянцем на щеках, нечто вроде сакского Эндимиона или Адониса.[127]

А Бланш почти одного с ним возраста, разве она может не восхищаться им?

В том, что он восхищается ею, усомниться было невозможно. Мейнард понял это в первый же день, когда они все трое оказались вместе.

Он и впоследствии часто наблюдал это, но никогда больше, чем сейчас, когда юноша, склонившись в седле, занимал внимание кузины.

И, казалось, ему сопутствует успех. Она не смотрела ни на кого больше и ни с кем не говорила. Не обращала внимания на лай собак, не думала о лисе, слушала только восторженные слова молодого Скадамора.

Все это Мейнард наблюдал с горьким чувством. Горечь напоминала ему, как мало у него шансов ожидать чего-нибудь иного.

Конечно, он оказал Бланш Вернон услугу. Он считал, что ему отплатили, ведь именно благодаря ее вмешательству его спасли от зуавов. Но действия с ее стороны были простой благодарностью ребенка!

Как он хотел бы, чтобы на него были обращены чувства, которые сейчас направлены на молодого Скадамора, когда Бланш что-то говорит ему шепотом на ухо.

Раздраженно ерзая в седле, экс-капитан подумал: «У меня слишком много волос на лице. Она предпочитает безбородого».

Должно быть, раздражение передалось шпорам, ударив ими по бокам лошади, он отъехал от экипажа.

Вероятно, всю охоту раздражение преследовало его, потому что он, пришпоривая животное, держался сразу за сворой и был первым рядом с добычей.

Лошадь вернулась в конюшни сэра Джорджа Вернона загнанная и с окровавленными боками.

Гость, севший за обеденный стол, — чужак среди одетых в алое охотников, — завоевал всеобщее уважение тем, что не отстал от своры.

Глава ХLV В ЗАРОСЛЯХ

На следующий день состоялась охота на фазанов.

Утро выдалось лучшее, какое только может быть в английском климате: яркое голубое небо и теплое октябрьское солнце.

— Леди будут сопровождать нас в зарослях, — сказал сэр Джордж, обрадовав своих джентльменов-гостей. — Поэтому, джентльмены, — добавил он, — будьте внимательней во время стрельбы.

Поход предстоял недалекий. Фазаний заказник Вернон-парка находился вблизи дома, между благоустроенным парком и «домашней фермой». Заказник представляет собой кустарник; кое-где большие деревья возвышаются над зарослями орешника, падуба, березы, утесника, кизила и шиповника. Занимает он свыше квадратной мили холмистой территории, пересеченной глубокими долинами и мягкими затененными лощинами, по которым текут извилистые, прозрачные ручьи.