Сын Альбиона - [60]

Суинтон снова раскурил трубку и сидел, задумавшись.

— Трубка не идет гвардейцу, — шутливо заметил гость. — Фавориты «Форин оффис»[118] курят только хорошие сигары.

Суинтон без улыбки воспринял эту шутку, у него появилась новая надежда.

— Хотите? — продолжал баронет, протягивая свой отделанный золотом портсигар.

Суинтон отложил трубку и закурил сигару.

— Вы правы, сэр Роберт, — сказал он наконец. — Я должен попытаться. Вы очень вовремя дали мне совет. Но как мне ему последовать? Я не знаком с вельможей, о котором вы говорите, и никто из моих друзей с ним не знаком.

— Значит, вы не считаете меня своим другом?

— Дорогой Котрелл! Не нужно так говорить! После того, что произошло между нами, я был бы неблагодарным, если бы не считал вас своим лучшим, может быть, единственным другом.

— Что ж, я говорил ясно. Разве я не сказал, что хорошо знаю лорда М. достаточно хорошо, чтобы дать вам рекомендательное письмо к нему? Не стану утверждать, что оно сделает все необходимое, но и вам придется самому приложить усилия. Я могу только пообещать, что он вас примет. И если вы не будете особенно разборчивы, он вам что-нибудь предложит. Вы меня поняли, Суинтон?

— Чтобы я был разборчив? Не очень вероятно, сэр Роберт, живя в такой жалкой квартире и помня только что съеденный роскошный завтрак. Мы съели его вдвоем с моей бедной женой.

— А… кстати, я должен извиниться перед мадам, что слишком долго не навещал ее. Надеюсь, она здорова?

— Спасибо! Здорова, насколько можно ожидать с нашими бедами.

— У меня не будет удовольствия увидеть ее?

На самом деле ему совсем не хотелось встречаться с ней теперь, в присутствии мужа.

— Сейчас посмотрю, сэр Роберт, — сказал супруг, вставая и направляясь в спальню. — Полагаю, что в такой час Фэн — дезабилье.

Сэр Роберт втайне надеялся, что так оно и есть. При таких обстоятельствах свидание вызовет только неловкость.

Его желание осуществилось. Она не только дезабилье, но в постели — с сильной головной болью! Она просила баронета извинить ее за то, что не может выйти!

Такое известие принес из спальни посредник — ее супруг. Посетителю оставалось только выполнить свое обещание насчет рекомендательного письма.

Он сел за стол и написал его currente calamo.[119]

Но не стал следовать обычаю, оставляя конверт открытым. В письме были один-два пункта, с содержанием которых не стоило знакомить экс-гвардейца. Говорилось в них следующее: «Мистер Суинтон согласится выполнять любые дела, которые вы сможете ему поручить. Он не в таком положении, чтобы отказываться…»

Смочив клей кончиком аристократического языка, баронет заклеил конверт и протянул письмо хозяину.

— Я знаю, — сказал он, — лорд М. будет рад помочь вам. Вы можете увидеться с ним в «Форин оффис», но не ходите туда. Там слишком много людей, которым не следует знать, что вам нужно. Отправляйтесь в частную резиденцию его светлости на Парк Лейн. В подобных случаях он предпочитает принимать там. Вам лучше отправиться немедленно. Вас могут опередить: вокруг него всегда туча просителей. Его светлость скорее всего будет дома в три часа дня. Я вскоре загляну, чтобы узнать, как ваши дела. До свиданья, мой дорогой друг, до свиданья!

Натянув перчатки на аристократические пальцы, баронет откланялся, оставив экс-гвардейцу письмо, которое может оказать большое воздействие на его будущее.

Глава ХLI СЦЕНА НА ПАРК ЛЕЙН

На Парк Лейн, которая, как всем известно, выходит на Гайд-парк, расположены лучшие особняки Лондона. Здесь проживает английская аристократия, во многих домах живут представители самых знатных семейств.

В тот же день, в который сэр Роберт Котрелл нанес неожиданный визит мистеру Ричарду Суинтону, в назначенный час открытый фаэтон, запряженный парой красивых пони, «с летящими гривами и хвостами», двигался по Парк Лейн и остановился перед одним из самых великолепных особняков. В особняке жил известный представитель своего класса.

Вожжи держал джентльмен, который, по всей видимости, умел с ними управляться. Рядом сидела леди, вполне соответствующая экипажу. Лакей в ливрее, застегнутой на все пуговицы, и в высоких сапогах с отворотами находился на заднем сиденье.

Хотя джентльмен был молод и красив, леди молода и прекрасна, а лакей тщательно одет, взгляд человека, привыкшего к подобным декорациям, сразу разглядел бы, что экипаж нанят по случаю.

Нанял его Ричард Суинтон, именно он держал в руках вожжи, а украшала экипаж его жена.

Пони направлялись с таким искусством, что когда экипаж остановился перед резиденцией вельможи, он оказался точно под окнами гостиной.

Сделано это было намеренно.

Грум, соскочив с сиденья, как кузнечик, подплыл к двери, позвонил в колокольчик и задал обычный вопрос.

Его светлость был дома.

— Держи вожжи, Фэн, — сказал Суинтон, выходя из фаэтона. — Держи крепче и не позволяй пони сходить с места — ни на дюйм!

Не понимая, чем вызван приказ, Фэн обещала его исполнить.

Воспоминания о многих сценах, когда она подвергалась насилию со стороны супруга, помогали ей быть послушной.

Экс-гвардеец поднялся по ступенькам, протянул карточку и был впущен в прихожую.

Глава ХLII ВЛАСТЬ КРАСИВОГО ЛИЧИКА