Связник Рокоссовского - [2]

Безобразно и безалаберно готовилось восстание, потому что планы его созрели давно и основательно протухли к августу предпоследнего года войны. Весь расчет АК строился на прогрессирующем ослаблении русских и немцев, что помогло бы полякам отторгнуть Украину и захватить Восточную Пруссию. Победоносное движение англо-американских войск в глубь Европы и к западным границам Польши создало бы благоприятнейший момент для дня "W". По мере того как русские, наоборот, не слабели, а набирали силу и слоновый топот их дивизий слышался все ближе и ближе, аппетиты становились умеренными, про Украину было временно забыто, но отвод русских войск на старые, до 17 сентября 1939 года, позиции мыслился по-прежнему. (О Восточной Пруссии пока помалкивали, хотя еще в конце XX века Калининград поляки официально именовали так: Крулевец.) Суть всех планов оставалась прежней, жесткой: русских в Польше быть не должно!

И уже к исходу первого часа дня "W" обнаружилось: оружия, которого вроде бы навалом, до краев, оказалось не просто мало, а катастрофически мало. Через день-другой еще одно неприятное открытие: запасы продовольствия истощались, да и как их восполнять в условиях введенных немцами реквизиций и карточной системы? Боеприпасы на исходе, тяжелой техники нет и не будет. Начали издыхать полевые (батарейные) радиостанции, а немцы, хотя и потеряли большую часть города, стратегически важные точки Варшавы укрепили и заняли надежную оборону. Мосты через Вислу по-прежнему оставались за ними, да мосты и не собирался брать Коморовский, полагавший, что при первых выстрелах за спиной немецкие дивизии устремятся с фронта в тыл по мостам, в обратном порядке повторив марш дивизии «Герман Геринг»; препятствовать уходу немцев АК не желала: на правах хозяина города (и Польши!) лондонские поляки тут же провозгласили бы нечто провокационное, из-за чего, казалось им, свара между союзниками разгорится — вплоть до войны между СССР и Америкой.

С разведкой у Коморовского дела обстояли совсем плохо. Информаторов за Бугом и Вислой он не имел, в немецкие штабы не проник и, хуже всего, донесениям, которые подвергали сомнению его ненависть к русским и любовь к Польше образца Пилсудского, не внимал. И уж полным идиотизмом (опять же на первый взгляд) представляются его августовские призывы к англичанам высадить парашютные бригады, захватить аэродромы и вообще оккупировать Польшу — притом, что он отлично знал: Польша решением Тегеранской конференции включена в сферу интересов СССР (с полного согласия Англии и США). Призывал — хотя еще 29 июля эмигрантское правительство получило от англичан отлуп: на нашу помощь восставшим просим не рассчитывать. Лондонцы, однако, варшавским коллегам сообщили о сем неприятном факте не 30 июля, не еще днем позже, а лишь в начале августа.

И тем не менее обреченное на поражение восстание — началось. (Полякам катастрофически не везет с бунтами и восстаниями, в 1830 году замешкались с убийством Константина Павловича — и вся затея лопнула.) Идиотов в руководстве АК было ровно столько, сколько их в любой другой армии. А здравомыслящие не могли не знать, что восстание будет предано англичанами и американцами сразу после его начала. Знали и о том, что русские выдохлись. Чем отчетливее проступали (уже в конце июля) признаки скорой катастрофы, тем громче становилась бравада шляхетской фанаберии. Ибо они прозревали будущий триумф!

Да, триумф. То есть торжество, блестящий успех. Потому что над всеми планами всех восстаний и сражений витает некий дух, коллективно-бессознательная вера в успех или поражение — дух, искажающий (и проясняющий!) смысл всех документов, иначе история войн была бы сборником маршальских предначертаний с приложением географических карт и донесений с фронтов. Ни в одном приказе Сталина нет сакраментальной фразы: «Принимая во внимание итоги польско-советского конфликта 1919-1920 годов и неприемлемый для нас Рижский договор 1921 года…» Нет и точного выражения позиции, которая заключалась в простейшем соображении: да какого черта брать нам эту Варшаву, если туда тут же горохом посыплются лондонские ляхи, и что делать с ПКНО, развязывать с его помощью гражданскую войну в Польше, то есть в тылу действующей, сражавшейся с немцами Советской армии?

Ну, а немцы — что немцы? Они, заблаговременно с планами восстания ознакомленные, сумели перегруппироваться, учли ляпсусы АК (мост Понятовского, к примеру, по-прежнему защищался сбродом калек и новобранцев, поскольку брать его, немцы знали, поляки не хотели. Генерал Форманн, возможно, пустил по Маршалковской танковую дивизию для того лишь, чтоб показать тупой низшей расе: нас в городе нет, можете начинать, свиньи!..). Введя в бой свежие силы, немцы растрепали 3-й танковый корпус русских, чуть ранее отобрали Воломин и Радзимин, успешно выдавливали войска с Сандомирского плацдарма. Немцам вообще наплевать было на такие частности, как население Варшавы, АК и АЛ, люблинское и лондонское правительства. И русские, и поляки соединялись воедино фигурной скобкой: «Славяне», то есть раса недочеловеков, уничтожать которых сам германский Бог велел. Ну, а пока, в ближайших планах немцев — ни в коем случае не допустить русских к Берлину и Восточной Пруссии, остановив их на линии Нарев-Висла. В «таинственную» славянскую душу они желали проникать только штыком или пулею, и что Коморовский в Варшаве, что русские в Праге (правобережной части столицы) — все едино, тем более что во главе «азиатских орд» находился поляк, сын Ксаверия Рокоссовского Константин, а от этого генерала жди беды. А уж с теми, кто поднял восстание, повторяя, как в 1939 году, знаменитую кавалерийскую атаку польских улан на танковую дивизию, справиться труда не представляет. Еще один момент не учел (или предусмотрел?) Коморовский: после покушения на Гитлера 20 июля того же года все большее влияние получили органы германского правопорядка, так сказать, а точнее — службы безопасности. Командующий резервными войсками генерал Фромм находился под следствием, на его место назначили Гиммлера, которому и поручили восстание раздавить. Дивизии и полки карательного назначения (под начальством обер-группенфюрера СС Эриха фон Бах-Зелевского) подтянулись к Варшаве, им подчинялся вермахт, и тот получил полную свободу рук, мог наравне с зондеркомандами жечь, убивать, насиловать, грабить.