Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет - [8]

Поезд кажется раскаленной клеткой. Безумно несемся по волнам зноя, сдержать которые не могут ни вентиляторы, включенные на полную мощность, ни ночь без малейшего дуновения ветра. В Катхгодаме, у подножия гряды холмов, которыми заканчиваются Предгималаи, конечная станция. Мы погрузили наши ящики на большой грузовик и через 6 часов, по дороге, которая то идет над обрывом, то спускается на дно долин, прибыли в Алмору.

Алмора находится на высоте около 1600 метров над уровнем моря, однако с равнины поднимается раскаленный воздух: с 11 утра до 4 пополудни духота невыносима и дышится с трудом – всё погружается в болезненную сонливость. Тем не менее, это место целебное: сюда посылают больных туберкулезом. Базары полны обычными дешевыми безделушками японского и немецкого производства. Люди ленивы, медлительны, грязны, но хорошие земледельцы. Окружающие холмы напоминают гигантские ступени, нарезанные естественным образом на параллельные террасы. Сама природа помогает работе человека: на существование хватает, что еще нужно. Климат убивает любую другую активность. Однако из местных племен набирают солдат, которые, по словам офицеров, отлично проявляют себя. Они служат в специальных полках, именуемых по общему названию края Кумаонскими. Этническое сродство и смешение сближает их с гуркхами, на которых они очень походят, к тому же Непал близок, и суверенитет над Алморой он потерял лишь после войны 1815 года [4].

Люди, встречающиеся на базаре, почти все местные: не хватает разноголосицы наречий и разнообразия типов, которые делают столь живописными базары других приграничных округов, таких как Симла, Султанпур и Дарджилинг. Тибет близок, всего в 13–14 переходах отсюда, однако не видно ни единого тибетца. Тибетцы не переносят столь жаркий климат и ежедневные подъемы и спуски по дорогам, палимым солнцем с безжалостной яростью.

Дни наполнены работой. К нам уже присоединился глава каравана Келиль, сопровождавший нас в экспедиции 1933 года, и через несколько дней должны прибыть еще слуги из Кашмира: повар и носильщик. В Гарбьянге, то есть уже у самой границы с Тибетом, купим коней и яков. Сейчас вьючные животные не нужны: в некоторых местах дорога пролегает над пропастью, так что с трудом осмеливаются пройти даже люди. Мы отправимся с большой группой носильщиков, которые будут сопровождать нас до Гарбьянга. Далее я хочу иметь караван полностью в своем распоряжении, а не нанятый поденно, как это было в предыдущих экспедициях. Имея собственный транспорт, мы будем более свободны в передвижениях. Нанимать караван – значит зависеть от прихотей и часто, в крае, где невозможно найти снабжение, от вымогательств местного населения, что заставляет придерживаться в той или иной степени фиксированного маршрута.

В ожидании думаем о распределении багажа, его размещении в ящиках и подготовке груза для наших носильщиков. В течение 6 месяцев, то есть на протяжении пути не менее чем в 1800 километров, мы будем находиться в стране, где сможем найти для караванщиков лишь ячменную муку, минеральную соль и баранину; сами же мы должны будем довольствоваться запасами, привезенными из Италии.

Алмора расположена к востоку от округа Кумаон, на покрытых лесом склонах той части Гималаев, которую с незапамятных времен набожные индусы считают одним из самых священных мест на земле. Кедарнатх, Бадринатх, Ганготри, далее, через границу, – озеро Манасаровар, голубое, как бирюза, и еще далее – Кайлас, устремляющий в небеса девственный блеск своих ледников, – веками притягивают к себе толпы молящихся пилигримов. Суровость климата, трудности пути, оползни, лавины и сели уменьшают их ряды, но волна верующих поднимается. Смерть во время паломничества – как вход на небо и завершение того мучительного путешествия, которым является жизнь. Индиец, еще остающийся верным традициям своей расы, не желает завоевывать собственное существование в той титанической борьбе, которой охвачены мы: истина для него не в науке, но в личном опыте. Он не склонен устремляться ко внешнему, но, скорее, сойти в глубину своего духа, чтобы найти там блаженство и почувствовать себя единым со Всем. Природа, являющаяся для нас реальностью, которую необходимо подчинить нашей власти, для него словно пустой мираж.

Здесь, на склонах Гималаев, среди лесов и вод, у священных рек, нетронутых ледников, находятся скиты отшельников, в которых достойно сохраняются тысячелетние духовные традиции Индии: учитель и немногие ученики, стремящиеся овладеть на собственном опыте высшим знанием древней мудрости. Жизнь для них – сосредоточение и размышление. Жизненный водоворот, волнующий нас, людей Запада, и ведущий нас яростно в ужасающее ничто, не оставляя времени на размышления о смысле собственной жизни, неведом этим отшельникам. Таинственная связь соединяет учителя с учениками: даже в наше время не редкость, когда молодые люди во цвете лет, охваченные мистической тоской, оставляют учебу и семью, отказываются от жизненных надежд и соблазнов, отправляясь в леса и скиты в поисках гуру, как они называют учителя, с которым их связывает сокровенная карма. Найдя гуру, они познают в его учении освобождающее откровение и исчезают затем в пустыне и одиночестве, устремляясь к завоеванию всё более высоких духовных планов. Индиец не склонен к миссионерству: садху не проповедуют, они углубляют и совершенствуют собственную духовную природу. Знание и благодать не являются товаром для первого встречного: каждый должен почувствовать по ним тоску и жажду и в одиночку, повинуясь мощному внутреннему импульсу, начать трудное восхождение. И если его устремление оказывается сильным, а не просто чередой порывов, угасающих при первых же препятствиях, тогда гуру может вмешаться.