Святой вор - [16]

И стало быть, здесь лежали вовсе не ее останки, и вовсе не ей угрожало наводнение, но алчному молодому человеку, который пошел на убийство, влекомый жадностью и завистью. Смерть этого человека дала возможность святой Уинифред упокоиться в милой ее сердцу валлийской земле. И это обстоятельство отчасти облегчало грехи того человека. Ибо святая не оставила своим благословением обитель из-за того, что в гроб, уготованный для нее, положили грешника и называют его ее именем. И все-таки даже там, где находился он, а не она, святая Уинифред творила своею милостью чудеса.

— Милая! — тихо промолвил Кадфаэль. — Достаточно ли долго он пробыл в чистилище? Неужели даже его ты способна возвысить из бездны?

После полудня подъем воды в Северне и в Меоле как будто остановился, но вода и не спадала. Появилась надежда на то, что беда пройдет стороной. Однако поздним вечером на Шрусбери накатилась основная масса паводковой воды, накопившейся выше по течению Северна, в Уэльсе. Бурлящая вода нахлынула грязным потоком, несущим обломанные ветви и мертвых овец, смытых на низких пастбищах. Крутясь и ударяясь в несущейся воде, ветки и стволы деревьев скапливались у опор моста, еще более загораживая путь потоку. Все до единого в монастыре принялись за работу, помогая переносить драгоценное имущество в убежища повыше, а воды Меола тем временем вкупе с водами Северна и мельничного пруда с жадностью поглощали низкие участки монастырского двора и кладбища, подступив к самым ступеням западного и южного входов в церковь и превратив обитель в мелкое, грязное озеро.

Церковное одеяние, кресты, утварь и все сокровища были снесены в две верхние комнаты над северным крыльцом, в одной из которых жил причетник Синрик, а в другой облачался отец Бонифаций. Малые же реликвии были вынесены через кладбище и помещены на сеновале в конюшне на ярмарочной площади. И без того пасмурный день сменился ранними глухими сумерками, припустил унылый мелкий дождик, холодные капли которого беспрерывно заливали лицо, добавляя неприятных ощущений.

К тому времени из Лонгнера прибыли две телеги с обещанным лесом для Рамсейской обители, который уже начали перегружать на большую повозку, выделенную Герлуину аббатством. Между тем ларец с дарами в пользу Рамсея дожидался на алтаре девы Марии, запертый на ключ и готовый утром перейти в руки управляющего Никола, дабы тот доставил его в Рамсей в целости и сохранности. Алтарь Приснодевы был достаточно высок, чтобы выдержать любое наводнение, кроме разве что Ноева потопа. С двумя возчиками из Лонгнера прибыл еще один добровольный помощник — пастух из соседнего Престона. Однако едва эти трое начали перегрузку, как их работу прервал взволнованный брат Ричард и попросил их помочь перенести кое-какие вещи из церкви в верхние помещения, дабы спасти достояние монастыря от грозящей ему опасности. Почти в полной темноте монахи и гости обители занимались одним и тем же общим делом, пребывая в некотором смятении.

Примерно через час они почти управились, и гости обители поспешили перебраться на более высокие места, — воды в аббатстве было уже по колено. В церкви стало тихо, лишь у оснований колонн негромко плескалась вода. Слуга трубадура Бенецет ушел последним, он был в высоких сапогах и плотном плаще, укрывавшем его от дождя.

Лонгнерские возчики и их помощник вновь принялись перегружать бревна, но тут к ним подошел невысокий монах и тронул за плечо пастуха из Престона.

— Друг! — взволнованно промолвил он. — Тут осталась еще одна вещь, которая должна завтра отправиться в Рамсей. Помоги мне вынести ее.

В церкви огонь горел только у алтаря Приснодевы. Монах вел пастуха за руку. Они остановились подле какого-то продолговатого предмета, аккуратно завернутого в покрывала, затем взяли его с двух концов и подняли: для двоих мужчин груз оказался совсем не тяжелым. Когда они выпрямились, единственная горевшая на алтаре лампада на мгновение вспыхнула своим желтоватым светом и осветила обрамленное капюшоном бенедиктинской рясы простое открытое лицо и замигала на сквозняке, что тянул из дверей. Монах с пастухом пронесли свою ношу мимо могил почивших аббатов, где за двойными воротами стояла монастырская повозка. Возчики из Лонгнера стояли на своей телеге и выдвигали назад бревна, чтобы их легче было перегружать на повозку. Вокруг сгущалась полутьма, тем более ощутимая, что уже опустился промозглый туман. Монах с пастухом подняли свою ношу на повозку и аккуратно пристроили ее между уже погруженных бревен. Закончив работу, молодой монах распрямил спину, потянулся, отряхнул руки и ушел в открытые ворота, а возчики, погрузив одну партию бревен, принялись за другую. И вот уже последняя складка покрывала, на мгновение блеснувшего своим шитьем, исчезла под мокрыми бревнами.

Откуда-то с кладбища до возчиков донесся высокий голос, удалявшийся в сторону церкви, — их благодарили, благословляли и желали им доброй ночи.

Глава третья

Сразу после утренней мессы повозка с лесом отправилась в Рамсей. Ларец с пожертвованиями был снят с алтаря и вручен на сохранение Николу, и хотя один из его рамсейских товарищей должен был сопровождать Герлуина в поездке в Вустер, к отправлявшимся в Рамсей присоединились трое шрусберийских ремесленников, которые собирались поработать там на восстановлении обители. Таким образом, ценности сопровождала вполне надежная охрана. Бревна были хорошо уложены, а в конюшне на ярмарочной площади дожидались своего часа четыре лошади, — ночь они провели в безопасности и хорошо отдохнули.