Святой против Треугольника - [10]

Саймон не мог догадаться, куда их везут, но не было сомнений, что это похищение, – похищение Мэри.

– Ну ты, не дури! – подал голос Салетти, и револьвер был прикрыт шляпой. – И целься в девушку. И стреляй, если Свя...

Он замолк, а Саймон понял, что Анджело узнал его, но хотел скрыть это от своих сообщников.

– Если этот тип шевельнется, – продолжал Салетти, – убей его!

При всем старании быть мужественной Мэри задрожала.

– Анджело, мой мальчик, вы слишком многословны. Это вредно для горла. – В голосе Саймона звучала неподдельная забота.

Автомобиль свернул в маленькую улочку, и сквозь неплотно закрытое окно Саймон ощутил запах рыбы и йода – запах моря.

– Анджело, хочу по-товарищески предупредить вас – похмелье будет тяжелым. Еще есть время...

– Еще есть время, чтобы тебе заткнуться, – проворчал тот.

– Как вы считаете, дорогая Мэри? Мне замолчать?

– О, дорогой... – почти всхлипнула она.

Внезапно Святой взорвался. Будто метеор влетел в салон машины. Его рука, до того мирно державшая руку Мэри, сжалась в кулак и ударила конвоира в челюсть. Пошли в ход и другой кулак, и ноги. Было бы невозможно привести здесь хронику боя, перечислить удары, анализировать технику. Казалось, у Саймона по меньшей мере четыре кулака и две пары ног, да еще и глаза на затылке. Револьвер, который только что целил в него, прикрытый полями шляпы, оказался в руке Саймона, и он ударил им Салетти по черепу. Обезоруженный охранник схватил Саймона за горло и попытался повалить его. Но он просто не знал, с кем имеет дело: от удара кулака Саймона он врезался головой в дверцу машины, а машина в этот миг остановилась, упершись в фонарный столб. Саймон стряхнул с себя противника, тот не подавал признаков жизни.

Саймон дышал тяжело, но голос его оказался на удивление спокойным:

– Дело в том, что место, куда вы нас привезли, мне не совсем понравилось.

Он наклонился к Мэри. Ее глаза были закрыты. Он положил руку ей на грудь – сердце билось. Ударом каблука он вышиб дверцу машины и осторожно высвободил безжизненно-податливое тело девушки. Фонарь осветил ее бледное лицо, она дышала, ее веки чуть-чуть трепетали, но она все еще была без сознания.

– Мэри... нам нужно уходить. Вы слышите меня, Мэри?

Он поднял ее на руки, перешел улицу, прошел со своей нощей около сотни метров и вдруг, не видя, ощутил ее взгляд.

– О, Саймон! – смущенно прошептала она и выскользнула из его рук.

У машины стали собираться люди.

– Мэри, бежим, быстро! – торопил он.

Они почти бежали, и Мэри едва успевала за ним.

– Саймон, я... я... – задыхалась она.

– Думайте о том, что вы очаровательны и очень хорошо танцуете, остальное не имеет значения.

– Саймон, может быть, мне просто отказаться от наследства? Когда мистер Фергус появится, я...

– Все мысли о делах отложим на завтра.

– Да, да, скорее бы домой. Вы отведете меня?

– Не думаю, моя милая, что вам следует туда возвращаться.

– Но... – начала Мэри.

Она не докончила фразы, потому что он увидел такси и остановил его, а еще потому, что она не сумела быстро отыскать слова. Он назвал адрес «Пасифик» и с улыбкой продолжал:

– Мэри, надеюсь, вы не решили, что я злой дух и нарочно подстроил это небольшое приключение. Поверьте, – нет. Это тем более важно, если вы хотите, чтобы я продолжал защищать вас. Я готов. А вы этого хотите?

Девушка посмотрела ему прямо в глаза, улыбнулась и протянула губы. Саймон легко поцеловал их.

– Спасибо за ответ, – растроганно сказал он. И, помолчав, спросил: – Надеюсь, вы понимаете, почему вам нельзя домой? Они ведь не отступятся и прежде всего отправятся к вам.

– Или к вам, – словно эхо отозвалась она.

– Потом и ко мне, – ответил он, – но мы-то будем вместе, Мэри. И запомните главное: Саймон Темплер непобедим, если встал на защиту такой девушки.

– Ну ты даешь, парень! – одобрительно пробормотал шофер.

В «Пасифик» Саймон снял для девушки комнату рядом со своей и сунул купюру в руку служащему.

– О том, что мисс Грин ночует здесь, не должен знать никто, понятно? – значительно произнес он.

– Вообще-то, мистер Темплер, я – человек сообразительный, – заверил тот.

Войдя в свою комнату, Саймон тут же вышел на балкон. С завидной ловкостью он перелез через перила, шагнул на соседний балкон и постучал в дверь. За стеклом появилось перепуганное лицо Мэри и сразу озарилось радостной улыбкой. Она открыла дверь и молча прижалась к груди Саймона.

Он погладил ее по голове и мягко отстранил. Потом подошел к двери и убедился, что она заперта, потом еще заблокировал ее стулом, а дверь, которая вела в его комнату, он оставил открытой.

– Зачем, Саймон? – удивилась она.

– При малейшей тревоге, – ответил он, – бегите ко мне.

– Но завтра утром я должна быть в магазине.

– Девочка моя, вы забываете, что речь идет о миллионах долларов... Не думайте о работе. Доброй ночи.

Мэри хотела еще что-то сказать, но Саймон перебил ее:

– Не выходите и никому не звоните по телефону... за исключением меня. И не отвечаете никому, кроме меня. Чтобы вы узнали, что это я, я скажу вам нечто, что знаем только мы с вами. Приятных сновидений, дитя.

– Я буду засыпать, думая о «Райской птице», – ответила она.

Спустя некоторое время, переодевшись, Саймон вышел из своей комнаты. Он осмотрел холл и никого не увидел. Тогда он сел в такси и назвал адрес. Через несколько кварталов он пересел в другую машину. Там была какая-то женщина, она широко раскрыла рот, чтобы закричать, но не успела. Резким движением он сорвал с нее ожерелье и, расхохотавшись, вернул ей. Затем Саймон открыл дверцу машины, быстро выскочил и на другом такси поехал в Окленд, к дому Мэри Грин. У бульвара Бенета, 1307, такси затормозило, и Саймон внимательно осмотрелся. Как он и предполагал, за домом наблюдали.