Святой Преподобный Сергей Радонежский. Жизнеописание - [9]

И невольно каждый, видевший такое доброе устроение Варфоломея, любовался им, невольно говорил про себя с удивлением: что-то выйдет из такого отрока, которого Бог сподобил такой благодати с раннего детства?

А отрок между тем становился юношей и, возрастая летами, возрастал и в благочестии. И само собой зарождалось в нем желание иноческого подвига, и с каждым днем все больше и больше росло и созревало это желание, пока, наконец, не обратилось в пламенную жажду души, которой томился некогда венценосный подвижник и пророк, и взывал: желает и скончавается душа моя к Богу крепкому, Богу живому: когда же, наконец, прииду и явлюся лицу Божию? (Пс. 41, 3).

Но не в Ростовской земле, не в Ростовском княжестве, которое тогда потеряло уже свое значение, суждено было исполниться этим заветным мечтам. Там, по выражению песни церковной, первые искры Божественного желания только начали возжигать сей великий светильник, но не там надлежало ему возгореться. Ему назначено было Промыслом Божиим просиять в мрачной пустыне, среди дремучих лесов радонежских, чтоб оттуда светить светом своей жизни святой и своего благодатного учения только что возникавшей тогда из безвестности Москве, которая готовилась быть первопрестольной столицей всей Русской земли, а с Москвой – светить и всему Православному Царству Русскому.

Посмотрим теперь, как перенесен был благодатный светильник сей из пределов Ростова Великого в пределы незнатного Радонежа, перенесен невидимой рукой Промысла Божьего, руководившего обыкновенными путями дел человеческих.

Глава III Покорный юноша

Радуйся, яко от младых ногтей последовал еси Христу.

Радуйся, от юности твоея всем сердцем и мыслию Бога возлюбивый.

Радуйся, любви ради Зиждителя твоего земная к земле возвративый.

Радуйся, приобретением ради Христа уметы вся быти вменивый.

Здесь уместно сказать несколько слов о том, в каком состоянии находилась в описываемое нами время Русская земля, чтобы знать, при каких обстоятельствах жили родители Варфоломеевы и среди каких условий воспитывался сам Варфоломей. Раскроем на минуту скорбные страницы родной нашей истории, чтобы яснее видеть, какого великого мужа послал Бог многострадальному отечеству нашему в лице смиренного Своего избранника. На темной картине исторических событий его светлый образ выступает пред нами во всей своей неземной красоте.

Поистине трудные были тогда времена!.. Тяжким бременем лежало иго татарское на плечах русского народа. О том, чтобы сбросить с себя это ненавистное иго, никто не смел и подумать. Князья то и дело ходили в

Орду, то на поклон грозным тогда ханам монгольским, то судиться и тягаться между собой, и сколько благородной крови княжеской пролито в Золотой Орде по зависти и братоубийственной ненависти честолюбивых соперников? Наш историограф Карамзин справедливо замечает, что «древняя русская пословица “близ Царя – близ смерти” родилась тогда, как наше отечество носило цепи монголов. Князья ездили в Орду как на Страшный Суд: счастлив, кто мог возвратиться с милостью царской, или, по крайней мере, с головой! Нередко там они и душу свою полагали за веру Православную и за святую Русь. А потому, отправляясь в Орду, они обыкновенно писали духовные завещания, прощаясь навсегда со своей семьей. Народ страдал от своеволия грубых и гордых татарских численников и баскаков (чиновников), которые разъезжали по всем городам. Не было от них никому пощады, что хотели, то и делали: города и селения жгли и грабили, храмы Божии разоряли или оскверняли, а людей убивали или уводили в плен. Даже купцы, даже просто бродяги монгольские обходились с нашими предками как с презренными рабами. При таких неурядицах, при недостатке единой сильной власти был полный простор страстям негодных людей, которых и всегда бывает немало, а в такие тяжкие времена число их обыкновенно увеличивается. Иго татарское не прошло бесследно и в народной нравственности: «забыв гордость народную, – говорит Карамзин, – мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая татар, еще больше обманывали друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглостям иноплеменных тиранов. От времен Василия Ярославина до Иоанна Калиты (период самый несчастнейший!) отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом; кто мог, грабил: не только чужие, но и свои; не было безопасности ни в пути, ни дома; воровство сделалось общей язвой собственности…»

Да, тяжело было Русской земле в те скорбные времена, трудно, невозможно было одолеть сильного врага, и именно потому, что князья Русские все больше ссорились между собой, единства не было, по клочкам была разделена вся обширная Русская земля. И если бы не осознали наконец необходимости этого единства – кто знает? – может быть, и совсем погибла бы Русь Православная, подпав владычеству более опасных врагов, каковы были в то время Литва, Польша, Венгрия и Швеция.

Но Бог не попустил случиться такой беде. Раньше всех поняли опасность наши первосвятители, они всегда твердили князьям, что единодушие между ними необходимо для спасения России от окончательной гибели. Когда было можно, святители всегда являлись миротворцами в усобицах княжеских, действуя и словом убеждения, и силой духовной власти. А прозорливый святитель Петр положил прочную основу объединению Русской земли, переселившись навсегда из Владимира-на-Клязьме в незнатный тогда городок Москву, к умному и благочестивому князю Иоанну Даниловичу Калите. Этот князь стал настойчиво приводить в исполнение намеченную еще его отцом мысль объединения Русской земли и присоединял одно за другим соседние княжества к Московскому. Святитель Петр, незадолго перед кончиной своей, ободрил князя предсказанием о будущем величии Москвы. «Если ты, сын мой, – говорил он в духе пророчества, – успокоишь мою старость и воздвигнешь здесь храм, достойный Богоматери, то будешь славнее всех иных князей, и род твой возвеличится; кости мои останутся в сем граде; святители захотят обитать в оном, и руки его взыдут на плеща врагов наших». Иоанн исполнил завет старца-митрополита, и Бог благословил успехом его начинания на пользу отечества. Москва мало-помалу стала возвышаться над другими городами, а сам Иоанн заслужил славное имя собирателя Русской земли. Через сто лет с Москвой никто уже не дерзал спорить о первенстве: она объединила под собой всю тогдашнюю Русь, и это объединение не только спасло Россию от конечного разорения, но и помогло ей сбросить иго монгольское.