Святой Михал - [31]

Адам продолжал стоять на прежнем месте. Он лениво потянулся и с минуту разглядывал новую серо-голубую «волгу»; у нее было слегка помято переднее крыло и треснула фара.

В дверях появился Вилем.

— Послушай, Адам, нужно, чтобы сюда немедленно явился Руда Доллар, — сказал он серьезно. — Поищи его, это важное дело. Скажи, что его ждет доктор Фантазир.

Руда Доллар был не кто иной, как винодел Руда Михалик. С ним приключилась одна из самых удивительных историй за все время существования Поречья. О нем говорили, ему перемывали косточки в Павловицах.

Вскоре после того, как окончилась очередная загульная пора молодого вина, Руда получил ошеломляющее известие: отец, которого он едва помнил и который с тех пор, как уехал в Америку, то есть ровно тридцать лет, ни разу не дал о себе знать, — оставил ему в наследство двенадцать тысяч долларов и небольшой домик в Штатах. Руда Доллар — с того дня он и получил это прозвище и никто уж его иначе не называл — по каким-то неизвестным причинам решил самолично отправиться за наследством. Однако некоторые обстоятельства, не менее примечательные, чем само это неожиданное наследство, стали препятствием на его пути. Дело в том, что соответствующие инстанции предложили ему свое посредничество, а Руда, этот нелюдимый тихий человек, который никогда и носа из Поречья не высовывал (к тому же было известно, что он вообще терпеть не мог куда-либо ездить), тот самый Руда, которого можно было увидеть только на винограднике с тяпкой или садовым ножом либо с баллоном распылителя, почему-то упорно от этого отказывался. Дело тянулось несколько месяцев, и многие уже были обеспокоены этим. Хотя у Руды была жена и две дочери на выданье, прошел слух, что он, видимо, просто хочет уехать из Поречья и бежать из республики. (Ну, на кой черт он стал бы тратить деньги на дорогу?)

И вот Руда стоял перед доктором, представлявшим для него самое важное звено государственной власти, решавшей его судьбу. Он был сам не свой. Его тонкий нос, перебитый в детстве в какой-то драке, побелел, растрепанные волосы упали на лоб, большие серые глаза лихорадочно блестели.

— Пан Михалик, — начал доктор, — ведь вы уже давно могли бы получить свои деньги. Могли бы на них приобрести… — Он сделал широкий жест. — Ну почему вы не дадите нам доверенность? В Штатах у нас есть великолепные адвокаты. Они сделают все возможное, потому что им платят лишь за дела, которые они выигрывают. Иначе они не получают ни доллара. В этом гарантия. — Он уставился на Руду.

— Я хочу увидеть могилу отца, — сказал Руда тихо и скромно.

Это был его неизменный ответ; так он отвечал на все вопросы соседей и должностных лиц.

— Сколько времени вы его не видели?

— Тридцать лет.

Отец тогда оставил их тут — Руду, его брата, сестру и мать — безо всяких средств. Брат Руды — Карел — погиб в войну, мать умерла. Сестра Мария помешалась и уже пять лет находилась в лечебнице. Таким образом, Руда был единственным наследником. Это пробуждало у односельчан, с одной стороны, зависть, с другой — внезапные проявления дружеских чувств, а то вдруг воскрешало неожиданные родственные связи, о которых прежде Руда и понятия не имел. Но он игнорировал и первое и второе.

— Отец писал вам когда-нибудь?

Руда отрицательно покачал головой.

От знакомых доходили известия об отце, и несколько раз — когда дома было так плохо, что хуже некуда, — мать писала ему, то взывая о помощи, то проклиная его. Отец так и не отозвался.

— Вы хорошо помните его? — продолжал наседать доктор.

— Нет! — ответил Руда.

Об отце у него осталось лишь весьма неясное, туманное воспоминание.

— Почему же, ничего не зная об отце, ничего не чувствуя к нему, вы так хотите побывать на его могиле?

— Именно потому, что мы очень давно расстались, я хочу хотя бы поглядеть на его могилу, — сказал Руда тихо. — И потом… я… там еще есть дом, и я должен его продать.

Лишь тогда, когда эти слова слетели у него с языка, он понял, что допустил ошибку.

— Пан Михалик, — усмехнулся доктор, — неужто вы умеете продавать в Америке дома? Вы говорите по-английски?

— Ну, где там! — сказал Руда и покраснел. — Но в том городе живут наши знакомые, две семьи из Мочаран.

— Вот видите, пан Михалик, сами вы ничего не сумеете там сделать. А мы вам все устроим. Наши адвокаты продадут ваш дом. Посчитайте, во что обойдется вам ваше упрямство: сколько стоит дорога туда и обратно да к тому же еще пребывание в Америке. Вы же потеряете уйму денег! Пора вам взяться за ум. Вы знаете, во что вам станет одна только дорога? Ведь вы заплатите за каждый доллар тридцать шесть крон — если вас туда пустят, конечно. Ну, что?

— Все равно, — ответил Руда. — Мне эти деньги не нужны.

Доктор Фантазир и Вилем переглянулись.

— Я в них не нуждаюсь, я и без них проживу. — Уши у Руды покраснели. — Пускай пропадают, раз так…

— А знаете, вас за это могли бы судить, — сказал строго доктор.

— За что? — Руда вытаращил глаза. — Я же просто не хочу ничего брать.

— Что за выдумки! Ведь это твердая валюта, а ваш отец был гражданином нашей республики. Он заработал их там своим горбом, а вы хотите подарить им эти деньги? Насколько я знаю, у вас жена и две дочери на выданье.