Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - [10]

Он вернулся через главные ворота и направился в подвальное помещение. Традиции гласят, что, когда святой Лейбовиц основал орден, тут не было ничего, кроме древнего военного бункера и временного хранилища боеприпасов, которые Святой и его помощники ухитрились так замаскировать, что можно было пройти мимо на расстоянии броска камня и не заметить его существования. Именно здесь в давние времена хранилась первая Меморабилия. По Боэдуллусу, ни одно из жилых строений не появилось в этих местах раньше двадцать первого столетия. Монахи, которые обитали в округе в разрозненных убежищах, появлялись здесь только чтобы отдать на сохранение книги и записи; так длилось, пока ярость Упрощения не стала стихать и опасность, угрожавшая драгоценным книгам и документам со стороны бритоголовых и простаков, не стала сходить на нет. Здесь все еще хранящаяся под землей древняя Меморабилия с комментариями позднейших дней ждала своего предназначения, которое, может быть, уже было недалеко и тихо приближалось.

Глава 3

«Пусть монахи спят, не снимая поясов или опоясанные вервием — но только без ножей под боком, чтобы не порезаться во сне… Молодой братии не дозволено делить ложе друг с другом, их место среди тех, кто постарше».

Устав ордена св. Бенедикта, глава 22.

В каждой нише с книгами висели слишком тусклые для чтения масляные светильники. Чтобы разбираться в названиях книг на полках, нужен был другой источник света, который надо было держать в руке. Обычно, чтобы просмотреть книгу, ее приходилось подносить к окну читальни, но Чернозуб пробегал выжимку труда Дюрена «De Perennibus Sententiis Sectarum Rurum»[7], за который вскорости ему придется приниматься, при свете свечи, которую держал у самых страниц. Вскоре он вернул книгу на полку и пошел к Торрильдо, который горбился над старым электрогенератором Корнера — грудой ржавого металла в темной, неосвещенной нише подвала.

— Давай-ка присядем здесь, где нас никто не увидит, — пробормотал Торрильдо, скрываясь в глубокой тени за агрегатом. — Брат Обол ушел, но я не знаю, куда.

Чернозуб помедлил.

— У меня нет необходимости прятаться. У меня есть причины находиться здесь даже без разрешения.

— Тс-с-с! Ты можешь и не шептать, но все же говори потише. Мне разрешено бывать здесь только чтобы наводить порядок. Хотя сейчас это не так уж и важно.

— Что это за дверь? — Чернозуб кивнул на проход в задней части ниши.

— Просто чулан, полный какого-то барахла. Думаю, запасные части к машине. Идем.

Монах снова замялся. От одного вида машины у него шли мурашки по коже. Она напоминала об особом стуле в часовне, который на самом деле был священной реликвией.

После того как завоевания Ханнегана II сделали возможными путешествия и установление связей в мире, оправляющемся после двенадцати столетий, миновавших с того времени, как Magna Civitas погибло в Огненном Потопе, изобретательство приняло характер эпидемии. Большинство открытий, конечно, представляло собой повторение пройденного, основанного на отдельных сохранившихся записях Великой цивилизации, тем не менее появлялись и новые вещи, хитроумные и необходимые. Город Ханнегана нуждался в эффективном и гуманном методе смертной казни. Так что в 3175 году н. э. рядом со строением в аббатстве святого Лейбовица, где хранился генератор электрического тока, появилась пристройка, в которой город Ханнеган империи Тексарк содержал стул с подведенным к нему электрическим током. Первым преступником, казненным по новому методу, был местный монах. Он совершил преступление, предложив аббату предоставить убежище сыну покойного Тона Тадео Пфардентротта, врагу тексарского государства. Правда, его труды в пределах аббатства Лейбовица привели к многим новым изобретениям, что пошли на пользу империи, включая и стул с электрическим током.

Стул был приведен в действие в первый и последний раз. Ханнеган III водрузил его на платформу в центре площади, куда две упряжки мулов притащили электрический генератор, и сам правитель перерезал ленточку перед пружиной, которая позволяла сработать выключателю. К восторгу толпы, напряжение оказалось слишком низким, и монах, издавая крики, умирал слишком медленно. Использование метода было отложено до появления нового, более мощного генератора. Появились паровые двигатели, но стул так никогда и не был извлечен из хранилища, поскольку последующий Ханнеган нашел куда лучшего палача на этом континенте в лице Вушина, предки которого прибыли сюда с самых разных континентов и который владел топором с такой легкостью и артистичностью, что, даже проведя весь день в отсекновении голов, не испытывал усталости и сохранял спокойствие, позволявшее ему погружаться в глубокую медитацию на два часа перед обедом.

Электрический стул в конечном итоге был разобран и переправлен куда-то через южные равнины, а затем оказался за пределами империи у границ Залива привидений. Стул снова появился в аббатстве Лейбовица, где был помещен в церковь над склепом, где хранились кости монаха, умершего на нем, и регулярно в день его смерти перед стулом кадили, орошали его святой водой и чтили память покойного. Аббатство Лейбовица стало единственным монастырем на континенте, обладавшим своим собственным электрическим стулом. Примерно тридцать лет спустя аббатство унаследовало состарившегося палача Вушина, который, пробившись сквозь песчаную бурю, появился у ворот монастыря, прося воды и убежища. Это случилось всего три года назад.