Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность - [163]

В следующем, 1715 году Пфафф выпустил фрагменты отдельным изданием. Получился целый том в 647 страниц.[2071] В предисловии.издатель сообщает дополнительные сведения об отрывках и полемизирует с Маффеи по поводу его сомнений и возражений о Евхаристии. Самый текст фрагментов снабжен довольно обширными примечаниями. За ними следуют две диссертации Пфаффа: a) «De oblatione eucharistiae in primitiva ecclesia usitata» (P. 161— 349) и b) «De consecratione eucharistiae in primitiva ecclesia usitata» (P. 350-496). Последние настолько обширны, что делают очевидной предварительную долгую работу автора над ними. В конце книги помещена «Liturgia graeca a J. E. Grabio ad normam veterum liturgiarum composita» (P. 497-528) и еще одно сочинение Пфаффа «Dissertatio de praejudicatis opinio nibus in religione dijudicanda fugiendis» (P. 529-647).

Объяснения и полемика Пфаффа с Маффеи была, как видно, основательной. Однако Маффеи не удовлетворился первым, и в 1716 г. в своем журнале напечатал второе письмо, где подтверждает с некоторыми добавлениями сказанное им прежде.[2072]

В ответ на это письмо Пфафф выпускает «Dissertatio apologética de fragmentis Irenaei anecdotis deque oblatione et consecratione vete-rum eucharistica adversus virum illustrissimum Scipionem Maffeium,» (1718 г.),[2073] где между прочим говорит, что фрагменты Иринея*, найденные им, соединены были в рукописи с сочинениями Игнатия, Иустина, Оригена и Ипполита.

Маффеи больше не отвечал на эту апологию. Но в 1734 г. монах Ф. М. Леони при Венецианском издании творений Иринея в форме трех писем повторил, несколько расширив, возражения его, причем еще резче поставил под сомнение подлинность фрагментов.[2074] Пфафф ему не возражал.

В1749 г. вышел каталог Туринской библиотеки Пазина (Pasinus). В нем между прочим по поводу пфаффовскаго открытия говорилось, что, несмотря на тщательные поиски, ни фрагментов Иринея, ни творений других отцев, называемых Пфаффом, в библиотеке не нашлось.[2075] Пфафф в 1752 г. ответил на это статьей, где доказывал, что библиотека и рукописи в Турине в его время находились в крайне плохом состоянии, так что нет ничего удивительного, что теперь обнародованных им фрагментов там не оказывается.[2076] . Этим письмом споры в XVIII столетии закончились. Таким образом, уже тогда подлинность фрагментов была заподозрена, хотя о подделке Пфаффа мысли еще не было.

Вопрос о фрагментах снова был выдвинут только с 1883 г., времени открытия Διδαχή των δώδεκα αποστόλων. Последнее произведение имеет нечто общее со вторым пфаффовским фрагментом. Выступили со статьями и заметками Вриенний,[2077] издатель Διδαχή, Т. Цан,[2078] А. Гарнак,[2079] Ф. Лоофс,[2080] Ф. Функ.[2081]

Все они обнаружили много учености, знания патрологической литературы, филологических, археологических сведений, находчивость , мысли и т. п. Однако к одному общему решению не пришли. Наоборот, каждый выступил со своими, отличными от других выводами.

Противоречивую сумму всех мнений очень точно представил А. Гарнак. «Только в одном все сошлись, что второй фрагмент не принадлежит Иринею. В решении остальных вопросов господствует двойственность: второй фрагмент принадлежит II, III, IV, V в.; он стоит близко к Иринею; он александрийский (по происхождению, говорят одни), он — антиохийский (другие); четыре фрагмента представляют одно целое, они возникли от разных авторов; 1-й, 3-й, 4-й фрагменты отнимаются от Иринея одними, а другими ему приписываются; собственно, третий не возбуждает никаких сомнений (говорят одни), он в высшей степени сомнителен (возражают другие)».[2082]

Так обстояло дело до 1900 г., когда в Texte und Untersuchungen появилось новое обстоятельное исследование А. Гарнака. Последний рассмотрел и изучил фрагменты еще раз. Выводы свои он излагает на 30 с лишним страницах. Мы передадим их вкратце.

Тщательный анализ отрывков прежде всего показал Гарнаку, что все они представляют из себя не что иное, как мозаику из цитат Нового Завета и греческих фрагментов Иринея. Самостоятельного в них остается по 1-3 слова. Сходство в этом отношении с необходимостью указывает на одного автора их всех. Но такая искусственность вместе с тем дает уже некоторый повод заподозрить их подлинность.

Если сравнить содержание отрывков с учением и сочинениями Иринея, то здесь окажется большая разница. Св. отец совершенно иначе цитирует места из Нового Завета, чем это можно видеть во фрагментах. Апостольское предание в последних представляется выраженным письменно, чего нигде не говорится в подлинных сочинениях Иринея. В Contra haereses (IV, 18, 5) св. отец упоминает о призывании только Бога при Евхаристии; во фрагментах призывается уже Дух Святой. Здесь употребляется не встречающийся нигде больше в святоотеческих творениях термин йуттжа для обозначения пресуществляемых Св. Даров.

Отмечает Гарнак и много других, более мелких отличий учения Иринея от фрагментов.[2083]

Все они, мелкие и крупные, настолько разительны, что не остается никакого сомнения в том, что св. отцу эти отрывки ни в коем случае не могут принадлежать.

Нельзя однако приписать их, доказывает Гарнак, и вообще представителю древнегреческой Церкви. В них нет никакого учения об аскетизме, хотя, повод к этому был. Полемика в них ведется, но не против гностиков, манихеев или ариан, а против схоластиков, школьных богословов и т. п. Даже в стилистическом и грамматическом отношениях они не могут принадлежать природному греку.