Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность - [119]
Этим, собственно, и заканчиваются рассуждения Иринея о Ветхом и Новом Заветах. Однако св. отец считает нужным посвятить несколько глав (34-36) защите тех оснований, на каких построено изложенное им учение.
Как мы уже видели, в подтверждение своих положений он ссылается на Св. Писание Ветхого Завета, особенно пророческие речи, и на слова Господа. Гностики (мы это также уже отмечали) не всегда признавали за Св. Писанием должный авторитет. Маркион утверждал, что ветхозаветные пророки говорили от другого бога. Валентиниане же иное из Св. Писания относили на счет Христа, другое—Демиурга, третье производили от семени, четвертое — от плеромы.
Возражая Маркиону и его последователям, Ириней (повторяя уже отчасти сказанное им в IV же книге) обращается к ним с призывом: «Читайте внимательно данное нам апостолами Евангелие и читайте внимательно пророков; и вы найдете, что вся деятельность, все учение и все страдание Господа нашего предсказано ими. Если же у вас возникнет такая мысль и скажете: что же нового принес Господь пришествием Своим, то знайте, что Он принес все новое тем, что Он, возвещенный, принес Себя Самого» (34, 1). «Он все исполнил пришествием Своим и еще исполняет в Церкви, до скончания (всего), предвозвещенный законом Новый Завет» (34,2). Все пророки предсказывали одно и то же. И это не сбылось ни на ком из древних; а только на Христе (34,3-5).
Несостоятельны возражения и валентиниан. «Кого боялся, — спрашивает Ириней, — Бог, что не мог открыть волю Свою Сам по Себе, независимо, свободно? Или Он был бессилен, что Ему понадобилась помощь Демиурга, семени и т. п.?» (35, 1). Демиург.не все знал, по учению гностиков. Между тем Первоотцу было все известно. «Если же Дух из плеромы был Дух света, Дух истины, Дух ведения, а дух от Демиурга был дух неведения, несовершенства, заблуждения, то каким образом в одном и том же (писаниях пророческих) могло быть совершенство и недостаток, ведение и неведение, заблуждение и истина?» (35, 2). Откуда также «семя их Матери могло узнать тайны плеромы и говорить о них? Ведь Матерь породила это семя, будучи вне плеромы; а что вне плеромы, то, по учению еретиков, вне ведения и есть незнание» (35, 3).
Некоторые изречения Св. Писания сообщены, по словам гностиков, от плеромы. Но если спросить, от какого именно эона получены эти сведения, то обнаружится большое разногласие даже среди самих валентиниан. Одни припишут изречение Первоотцу,· другие Единородному, третьи — Слову, четвертые — Христу, пятые Спасителю или еще какому-либо зону. Такое разногласие само по себе уже доказывает неправоту еретиков (35,4).
Вопреки им, Сам Господь во многих притчах Своих: о винограднике и виноградарях (Мф. Гл. 21), царе, устроившем брачный пир (Мф. Гл. 22), о блудном сыне, о работниках, которые посылались в виноградник в разные времена, и др., показывает, что один и тот же виновник Ветхого и Нового Заветов. Как и хозяин виноградника, Бог Отец посылал сначала в мир пророков. Когда люди не приняли их, Он послал Сына Своего единородного. Но и в Него многие не уверовали и не спаслись. И пророки, и Сын посланы были, однако, одним и тем же Отцом небесным (Гл. 36).
В связи со взглядами на Ветхий и Новый Заветы стояли отчасти и антропологические воззрения гностиков. Еретики учили, что ветхозаветные люди — «вещественны»; они же — гностики — духовны, совершенны по природе своей; что, поэтому, ветхозаветные люди, как худые, уничтожатся вместе с материей (конец мира); пневматики же воссоединятся с плеромой. Это дало повод (37, 6) и Иринею посвятить последние главы (37-41) IV книги изложению церковного учения о человеке и, в частности, вопросу о свободе воли. .
Добрых или злых людей от природы нет, по словам св. отца. Таковыми люди лишь делаются. Настроение и деятельность человека определяются его свободной волей. Бог «дает всем благой совет, но положил в человеке свободу выбора»; от человека зависит —. принять или отвергнуть, следовать или не исполнять совета (37,1).
Так учит Св. Писание. Господь говорил: «Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши дела и прославили Отца вашего небесного» (Мф. 5, 16). И еще: «Раб, знающий волю господина своего и не делающий, бит будет много» (Лк. 12, 47). Или: «Что вы зовете меня: Господи, Господи, и не делаете того, что Я говорю?» (Лк. 6,45). И не только в делах, но и в вере Бог дал свободу человеку. Спаситель говорил: «По вере твоей да будет тебе» (Мф. 9, 29); «Все возможно верующему» (Мк. 9,23). Поэтому-то «верующий в Него имеет жизнь вечную, а неверующий в Сына не имеет жизни вечной, но гнев Божий пребудет на нем» (Ин. 3,36). Поэтому и Сам Господь изрек Иерусалиму: «Сколько раз Я хотел собрать чад твоих, и вы не восхотели. Посему останется дом ваш пуст» {Мф. 23,37-38; Против ересей. IV, 37, 3-5).
Если бы человек не имел свободы, то никакой похвалы не мог бы заслужить за свои добрые дела, и вместе никакое наказание за преступление не было бы справедливым в отношении к нему (37, 2). С другой стороны, если бы добро было свойственно природе человека, то он не мог бы испытывать наслаждения от него. «Царство Небесное силою берется и употребляющие усилие восхищают его»
