Святой и грешница - [41]

— Я не хочу ее видеть! Прогони ее! Как она посмела прийти в приличный дом? Мария, я не потерплю этого! — закричала Катарина фон Зуппан.

Служанка остолбенела, переводя взгляд с Элизабет на свою госпожу, которая резко развернулась и скрылась в комнате, захлопнув за собой дверь.

— Но что же теперь делать? — тихо спросила Мария и снова посмотрела на застывшую Элизабет.

Они слышали, как супруга советника причитает наверху. В этот момент открылась другая дверь и появился старший сын.

— Кто-нибудь может объяснить, что здесь за переполох? — поинтересовался Крафт фон Зуппан, внимательно изучая Элизабет.

— Она хотела поговорить с вашей матерью, чтобы отдать ей потерянную вчера вещь — по крайней мере, так она утверждает.

— Вот как? Что-то отдать? Что это может быть, Элизабет? — спросил Крафт.

— Разрешите мне, пожалуйста, с ней поговорить! Пожалуйста, всего минуту. Это очень важно!

— Что же такое важное дает право шлюхе врываться в дом советника и требовать пропустить ее к госпоже?

При слове «шлюха» Мария приглушенно вскрикнула и прикрыла рукой рот.

— Я не шлюха! — выдавила из себя Элизабет.

— Нет?

Крафт жестом велел Марии уйти, и она нерешительно удалилась, хотя ей хотелось услышать больше.

Молодой хозяин обошел вокруг Элизабет и внимательно посмотрел на нее.

— Не шлюха? Как странно, моя память подсказывает мне другое, а она меня редко подводит.

— Я имею в виду, что не была ею раньше, — сказала Элизабет. — Я не всегда занималась тем, чем сейчас вынуждена заниматься.

— Никто не рождается шлюхой! Но если кто-то ею становится, то уже навсегда, и никто не в силах это изменить!

Элизабет вдруг стало холодно. Она обхватила себя руками и задрожала.

— Вам известно, что прежде я была другим человеком.

— Нет, какие странные мысли! Неделю назад я впервые увидел тебя в борделе.

— Но вашей матери что-то известно. Поэтому она и потеряла сознание!

Крафт фон Зуппан отрицательно покачал головой.

— Моя мать часто теряет сознание. Это абсолютно ничего не значит. У нее очень беспокойный нрав, и ей время от времени пускают кровь, но это не помогает.

— И все же я полагаю, что она меня узнала и может сказать, откуда я. Если вы позволите мне задать этот единственный вопрос, уверяю, я никогда больше не побеспокою вас! — Девушка умоляюще подняла руки.

Крафт грубо схватил ее за плечо, и его лицо исказилось от злобы.

— Ты ни о чем не будешь спрашивать. Держись подальше от моей матери и семьи, грязная шалава! Если ты осмелишься заговорить с кем-нибудь из нас, с тобой будет разбираться староста! И не думай, что у меня не хватит для этого власти. Что будет, если я скажу ему, что ты обокрала меня во время моего последнего визита в бордель? Кому поверят? Мне или тебе? Будь осторожна, если не хочешь потерять пару конечностей под топором палача! — Он отпустил ее и подтолкнул по направлению к двери. — А теперь уходи. Лучше будет, если ты останешься в предместье Плайхах среди равных себе, там, где тебе и место!

Элизабет выбежала, ничего не видя из-за слез, и чуть было не столкнулась с шедшей ей навстречу Жанель. Увидев состояние подруги, француженка взяла ее за руку и потянула за собой. Они едва не позабыли, что им нужно купить яйца и молоко. К счастью, Жанель вспомнила об этом, прежде чем они прошли ворота. Они вернулись, наполнили свои корзины и поспешили к борделю. Как Жанель и боялась, мадам уже ждала их на взводе.

— Вы можете мне объяснить, как вам удалось потратить полдня на то, чтобы купить пару яиц и молоко? Говорите, мне очень интересно!

Девушки переглянулись и потупили взгляд.

— Прости, мамочка, — тихо сказала Жанель. — Нас дважды останавливали в переулке клиенты, которые хотели с нами поговорить, а нам не хотелось казаться невежливыми. Это не принесло бы пользу нашему заведению. В конце концов, вы же хотите, чтобы они хорошо о нас говорили и снова возвращались сюда.

Элизабет промолчала. Она слишком боялась, что мадам сможет распознать ее ложь. История Жанель выглядела правдоподобно, но мадам все же нахмурилась.

— Почему мне кажется, что ты рассказываешь небылицы? — проворчала она и, сделав несколько шагов вперед, обнюхала их. — Вы были в винном погребке?

Девушки дружно покачали головой.

— Ну, по крайней мере, это выглядит правдой. Я не слышу запаха вина.

Без всякого предупреждения она сильно ударила подруг по лицу.

— Я не потерплю проволочек! На этом инцидент исчерпан. Отнесите яйца в мой дом, а молоко поставьте в яму охладиться.

Она развернулась и ушла.

— Могло бы быть и хуже! — вздохнула Жанель, касаясь своей щеки, и понесла яйца на кухню мадам. — Ну? Ты что-нибудь узнала?

Элизабет покачала головой.

— Она не захотела меня принять. А потом пришел ее сын, сообщил служанке, что я шлюха, и пригрозил мне старостой, если я еще раз попытаюсь заговорить с членами семьи.

— Не удивительно, что ты была вне себя, когда выбежала со двора, — с сочувствием сказала Жанель и погладила ее руку. — Но я одно могу тебе сказать: ты не из этой семьи!

— Почему ты в этом уверена? — возмутилась Элизабет.

— Пока ты в доме советника пыталась что-то узнать, я не бездельничала и расспросила слуг. Один из них работает в семье более тридцати лет, но ничего не слышал о детях, которые внезапно умерли или пропали.