Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие - [3]

Св. Григорий проповедывал Евангелие в своей провинции столь ревностно, что ко времени его кончины во всём Понте язычников осталось лишь 17–ть человек. Он привлекал к себе множество людей теми дарами чудотворения, которые дал ему Господь. Эти чудотворения, совершаемые св. Григорием для преодоления препятствий, встречавшихся на его миссионерском поприще, снискали ему титул Тауматурга (Фавматурга) или Чудотворца.

Св. Григорий и в епископстве оставался религиозным философом, всему предпочитая «любомудрствовать», по словам св. Григория Нисского, «о чаемой горней жизни». И его философские дарования освящались даром Божественного вразумления. В каждом термине краткого Символа Веры, полученном св. Григорием через откровение от самих Апостолов, выражены величайшие глубины богословского умозрения. Известно, что св. Григорий принимал участие в Антиохийском соборе 265 года, осудившем ересь Павла Самосатского.

Полная отдача миссионерскому служению, стремление лично насаждать веру Христову ограничивали литературную деятельность святого, однако речи св. Григория, носившие печать вдохновения древних пророков, сохранялись в памяти благочестивых жителей Понта, почитавших его как Апостола своей страны, а затем передавались ими своим детям и внукам. Так св. Василий Великий получил наставления св. Григория по преемству памяти от своей высокообразованной бабки Макрины, живой свидетельницы проповедей Понтийского святителя. Каппадокийские отцы IV столетия почитали его как основателя Каппадокийской Церкви, а св. Григорий Нисский оставил жизнеописание св. Григория Чудотворца, которое дошло до нашего времени. Предание Понтийских жителей, сохраненное св. Василием Великим, показывает св. Григория кротким, чуждым превозношения, гнева, стремящимся прежде всего в личной жизни осуществить заповеди Христовы, через что происходило его глубокое нравственное влияние на все стороны жизни его паствы. Таким образом, личность и деятельность св. Григория, несмотря на то, что он был церковным деятелем далёкой окраины, каким в то время являлся Понт, и после его блаженной кончины, последовавшей в правление Аврелиана (270–275 г.), имела колоссальное значение по влиянию его на последующие поколения отцов Церкви.

Николай Иванович Сагарда, заинтересовавшись столь мало исследованными творениями и личностью св. Григория, с 1912 года начал заниматься переводом немногочисленных сохранившихся писаний св. Григория Чудотворца. Видимо, в это же время у него появилась мысль составить полноценную монографию, посвященную св. Григорию Чудотворцу. И вот в 1916 году увидела свет книга «Святый Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения и Богословие».

К сожалению, этот капитальный труд не получил должной оценки в богословской литературе. Даже в Журналах Совета Петроградской Духовной Академии не сохранилось полноценных отзывов на книгу. Причиной тому стала революционная смута, оборвавшая нормальное течение жизни. Однако, именно это научное исследование выдвигает Николай Иванович в 1917–м году на соискание степени доктора церковной истории, и определением Совета Академии от 5–6 Мая 1917 года он удостаивается этой высокой степени. A в Январе 1918 года после слушания отзывов на означенное сочинение профессора Н. И. Сагарды, представленных в Совет Академии профессорами И. И. Соколовым и А. И. Бриллиантовым, ему была присуждена Макарьевская премия.

Из сохранившихся отзывов удалось найти лишь черновик отзыва проф. А. И. Бриллиантова. Этот черновик, представляющий собой автограф карандашом, имеющий солидный объём в 84 листа убористым почерком, свидетельствует о том, что отзыв проф. А. И. Бриллиантова сам по себе представляет серьёзный богословский интерес, но крайняя неразборчивость почерка и черновой характер документа затрудняют его воспроизведение.

Прежде всего проф. А. И. Бриллиантов указывает, что «о св. Григории Чудотворце в учёной литературе новейшего времени имеются, помимо монографии Рассела (1880) лишь <нрзб.>… краткие очерки о нём в трудах общего характера по истории древне–церковной литературы и в богословских энциклопедиях. Но и указанная книга построена своеобразно для монографий… Нет ещё научных изданий <нрзб.>… Такое издание <нрзб.>… было пока только обещано»…

Продолжая свою мысль, проф. А. И. Бриллиантов делает вывод: «Сочинение Н. И. Сагарды является в таком случае первой монографической, обнимающей с возможной полнотой, <нрзб.>…обстоятельной монографией о св. Григории… в церковно–исторической литературе новейшего времени…» (л. 1).

Далее, разбирая тонкости различных богословских суждений, рецензент ставит в особую заслугу автору, что он «не удовлетворился сказанным у западных учёных (Каспари и др.)», а провёл самостоятельную исследовательскую работу. И, наконец, он делает вывод: «Книга Н. И. Сагарды должна занять почётное место в патрологической литературе. Автору она даёт, по моему мнению, бесспорное право на получение учёной степени доктора церковной истории» (л. 27 об.), и далее: «Труд его может быть признан достойным и премии имени <нрзб.> митроп. Макария» (л.1–3 об.).