Святой Франциск Ассизский - [37]

Святой Франциск нашел для своих последовательниц имя, раскрывавшее суть его идеала. Он назвал их не «меньшие сестры», наподобие «меньших братьев», но по-рыцарски: «бедные дамы», желая напомнить им и другим, что и в самой чудовищной нищете они должны ощущать себя госпожами, невестами Христа, которые, отрекшись от всего, остаются богатыми, словно дамы (римские «dominae») держащие себя с достоинством и пользующиеся уважением.

У святого Франциска было воображение трубадура, и он назвал Сан Дамиано твердыней нищеты, ибо хижины монахов поистине были образцом ремесла, но трудно было представить себе более бедное жилище. Церковь была невысокой, темной и пустой, хорами служила маленькая каморка, а если спуститься вниз на пять ступенек, можно было увидеть обветшалые столы, ветхие стулья вместо скамеек, скамеечки — подставки для колен, два старых треножника, похожих скорее на гнезда голубок, а надо всем этим — окошко, как тюремное. В спальне не было постелей: здоровые спали на соломе, больные на тюфяках, в трапезной стоял неотесанный стол с грубой посудой, зато у святой Клары был садик, маленький, словно клумба. Но все в этой нищете светилось миром и кротостью. В церковный дворик проникало совсем немного света, но и он был так ясен, будто солнце светило изнутри, клумбочка цвела и благоухала, как настоящий сад, и не верилось, что она может вместить в себя столько гераней и ноготков, и базилика, мяты и роз. Тому, кто смотрел из этого сада, горизонт казался бесконечным и тем более расширялся, чем более душа погружалась в благодать.

Бедные дамы, как и меньшие братья, дали обет послушания, нищеты, душевной и телесной чистоты и радости. Они никогда не бездействовали, работали на благо церквей и бедняков, молились, лечили прокаженных, которых присылал святой Франциск, и нередко страдали от голода — сами они не могли просить милостыню, и должны были ждать, пока ее принесут. Страдали они и от пронизывающего холода, от леденящих северных ветров, ибо климат на склонах Субазио суров даже весною.

Но они любили свою нищету, она означала, что они отреклись от себя ради Отца Небесного, и беспрекословно следуют Распятому Христу. В этом поддерживал их учитель, святой Франциск.

УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИЦЫ

И все же святой Франциск приходил в Сан Дамиано не так часто, как бедным дамам хотелось бы. Когда он увидел, что они выбрали верный путь к совершенству, его посещения стали редкими. Благоразумный учитель хотел, чтобы они научились обходиться без него и ходить без опоры, следовать за идеалом, а не за человеком, любить великого Царя, а не Его глашатая. К тому же Франциск не любил приходить туда, где он замечал восхищение, а кроткие монахини восхищались им безгранично.

Однажды его ожидали в Сан Дамиано для проповеди. «Приди! Приди же!» — по-детски обращались к нему монахини в своих мыслях, горя желанием услышать Божью волю в словах учителя. Франциск вошел в церковь и, почувствовав напряженное ожидание, сказал: «Принесите мне пепла».

Он погрузил руки в серую пыль, потом разбросал ее на полу вокруг себя, а остаток высыпал себе на голову. Девы содрогнулись от смертельного ужаса, а он запел громким голосом «Miserere»[14], песнь покаяния, милосердия, уничижения человека и возвышения Бога. Вышел он так же стремительно, как и вошел, проповедь была окончена. Он был суров, но любил учениц отеческой любовью. Он следил за ними и помогал им даже тогда, когда им казалось, что он забыл о них. Он объяснил это в письме к Кларе, написанном в первые годы их общины:

«Так по Божественному вдохновению вы сделались дочерьми и служительницами великого Царя, Отца небесного и Святого Духа, избрав жизненный путь, начертанный святым Евангелием, а я желаю и обещаю вам именем моих братьев всегда усердно заботиться о вас и принимать в вас такое же участие, как и в них самих».

Нередко мысль о том, что он установил для этих благородных дам слишком суровый закон, тяжким грузом давила на его чистую совесть. Не слишком ли тяжела жизнь Клары и ее подруг? В минуты отчаяния сомнение его возрастало.

Однажды вечером, изгнанный из Сиены, прожорливой и дерзкой, как волчица на ее гербе, он вместе с братом Леоне шел по голому полю и, созерцая убогий пейзаж, подумал о душах, опустошенных сильной страстью. Он так устал, что еле шел по этой заброшенной земле. Среди изнурявших его мыслей одна особенно не давала ему покоя: «Клара слишком страдает от суровых лишений ради твоей Нищеты. Покаяние, способное подорвать силы мужчины, неприемлемо для женщины. Эта душа доверилась тебе как поводырю, и ты не смог рассчитать ее сил. Ты ответишь за это перед Богом. Клара страдает, Клара умирает».

Франциск печально шел по глинистой тропинке, набрел на одинокий, заброшенный колодец и припал к нему, пытаясь увидеть в глубине освежающую воду. Брат Леоне сел на краю обрыва, неподалеку. Из-за меловых гор вышла луна. Вдруг святой проговорил прежним, звучным голосом:

— Брат Леоне, овечка Божья, знаешь ли ты, что я вижу в зеркале воды?

— Восходящую луну, отец, — ответил брат Леоне.

— Нет, я вижу лицо Клары, ясное и сияющее, словно она живет в благодати Божьей.