Святослав - [92]
Несомненно, что, пользуясь ослаблением Болгарии, венгры опустошали и болгарские земли. Их союз с русами был скорее соглашением между двумя странами, независимо друг от друга, но одновременно ударившими по Болгарии и Византии>{502}. С печенегами все также непросто. Судя по сообщениям «Повести временных лет», их отношения с русами во второй половине 60-х годов X века оставляли желать лучшего. Некоторые исследователи даже сомневались в участии печенегов в болгарском походе Святослава после их нападения на Киев>{503}. Другие, напротив, считали, что набег печенегов и последующее заключение с ними мира как раз и позволили Святославу вовлечь их в движение на Балканы>{504}. Возможно и то, что в Болгарии печенеги, как и венгры, появились независимо от русов. Никифор Фока, следуя установившейся традиции использовать печенегов против болгар, мог нанять и их, хотя византийские источники ничего об этом не сообщают. Как увидим ниже, даже в решающем сражении под Аркадиополем, объединившись для совместного движения на греков, «варвары разделились на три части – в первой были болгары и русы, турки же (венгры. – А. К.) и патцинаки (печенеги. – А. К.) выступали отдельно»>{505}. Судя по несогласованности действий, проявившейся в ходе битвы, «союзники» не имели ни общего командования, ни совместного плана действий.
Но обратимся к описанию самих событий.
Вторгшиеся во Фракию русы и их союзники, как пишет Скилица, опустошали эту провинцию «огнем и грабежами». Здесь разыгрывались все те же леденящие кровь картины, знакомые нам по описанию нападения русов на побережье Малой Азии в 941 году, с некоторой поправкой еще и на венгерский и печенежский «колорит». Варда Склир даже не показывался из-за стен Аркадиополя. Он казался русам испуганным и потому безопасным. Дело дошло до того, что свой основной лагерь разноэтничная орда устроила недалеко от стен города, как бы дразня ромеев, провоцируя их на сражение. Но ничто не могло выманить магистра за пределы крепости. Он предпочитал из безопасного места наблюдать, «как неприятель грабит и уносит все, что ни попадя. Такое решение вызвало у варваров великое презрение; они полагали, что и в самом деле Склир заперся среди стен и удерживает там ромейские фаланги, боясь вступить в бой. Без страха разбрелись они кто куда, стали разбивать лагерь как попало и, проводя ночи в возлияниях и пьянстве, в игре на флейтах и кимвалах, в варварских плясках, перестали выставлять надлежащую стражу и не заботились ни о чем необходимом»>{506}. Видя это, Варда приступил к реализации давно созревшего у него плана действий. Основная роль в предстоящей битве была возложена на патрикия Иоанна Алакаса (по происхождению, кстати, печенега). Склир поручил Алакасу, предварительно произведя разведку, напасть на неприятеля, вовлечь его в сражение, а затем обратиться в притворное бегство, увлекая за собой «варваров» в засаду. Эффект получился тем более впечатляющим, что, выполняя поставленную перед ним задачу, Алакас напал на отряд, состоявший из печенегов. Те действительно увлеклись преследованием отступивших ромеев и вскоре наткнулись на основные силы, которыми командовал лично Варда Склир. Печенеги остановились, изготовившись к бою, – и это погубило их окончательно. Дело в том, что фаланга ромеев, пропуская Алакаса и гнавшихся за ним печенегов, расступилась на значительную глубину. Печенеги оказались в «мешке». Из-за того, что они не отступили сразу же, было потеряно время; фаланги сомкнулись и окружили кочевников. Все они были перебиты ромеями.
Гибель печенегов ошеломила венгров, русов и болгар. Однако они успели приготовиться к сражению и встретили ромеев во всеоружии. Скилица сообщает, что первый удар по наступавшему войску Варды Склира нанесла конница «варваров», вероятно, состоявшая в основном из венгров. Натиск был отражен, и всадники укрылись среди пеших воинов. Когда оба войска сошлись, исход битвы долгое время был неопределенным. Перевес в пользу ромеев ясно обозначился, только когда был убит «некий скиф» (венгр? рус? печенег? болгарин?), «гордившийся размерами тела и неустрашимостью души». «Оторвавшись от остальных», он напал на самого Варду Склира, «который объезжал и воодушевлял строй воинов», и ударил его мечом по шлему. «Но меч соскользнул, удар оказался безуспешным, а магистр также ударил врага по шлему. Тяжесть руки и закалка железа придали его удару такую силу, что скиф целиком был разрублен на две части. Патрикий Константин, брат магистра, спеша к нему на выручку, пытался нанести удар по голове другому скифу, который хотел прийти на помощь первому и дерзко устремился на Варду; скиф, однако, уклонился в сторону, и Константин, промахнувшись, обрушил меч на шею коня и отделил его голову от туловища; скиф упал, а Константин соскочил с коня и, ухватив рукой бороду врага, заколол его. Этот подвиг возбудил отвагу ромеев и увеличил их храбрость, скифы же были охвачены страхом и ужасом. Вскоре силы оставили их, и они показали спины, обратившись в позорное и беспорядочное бегство»
