Святополк Окаянный - [151]

Ярослав подал знак, и стоявшие рядом люди отошли на почтительное расстояние, откуда они не могли слышать дальнейший разговор.

Как только они удалились, гонец тихо проговорил:

— Княжна Предслава передает, что она благодарна тебе за подаренный перстень. С помощью этого перстня ей удалось приблизить тебя на шаг к заветной цели.

Кожа на щеках Ярослава покрылась легкой краской — он догадался, что стоит за словами Предславы и, в частности, почему так внезапно умер Владимир.

Гонец продолжал шептать:

— Она советует тебе идти на Киев, чтобы завоевать законное место. Она поможет тебе. По приказу княжны ее доброхоты начали будоражить киевлян и восстанавливать их против Святополка.

Ярослав с досадой в голосе возразил:

— Если бы все так было просто, как думается моей милой сестрице...

Гонец закончил свое сообщение:

— Воевода Будый также сообщает, что он приступил ко второй части плана. И в этом ему также помогает боярин Блуд.

У Ярослава нервно дернулось веко. Он прекрасно помнит, о чем он договаривался с воеводой, однако до сих пор он втайне надеялся, что ему не придется прикладывать руки к уничтожению своих братьев. Но ныне от него уже ничего не зависело, даже, если бы он и захотел отменить свой план. Убийством отца он дал толчок процессу, который должен был дойти до конца — до того момента, когда в живых останется только один из претендентов на киевский стол.

Гонец закончил сообщение словами: «Все что мне приказано передать на словах, я сказал» — и поклонился.

Пока Ярослав разговаривал с гонцом, дворовые слуги убрали убитых и сложили их на телеги рядом с воротами, чтобы отвезти их к какому-либо оврагу. Другие слуги засыпали кровавые лужи чистым речным песком.

Ярослав отпустил гонца и задумался над тем, что ему делать дальше. Но его размышление недолго продолжалось, от ворот опять прибежал гридень и сообщил, что приехали новые гонцы, на этот раз четверо.

Ярослав опять подумал, что прибыли гонцы из Новгорода, и снова он ошибся: гридень пояснил, что гонцы утверждают, что они от боярина Блуда.

Известие было столь странным, что Ярослав не поверил своим ушам.

— От кого, от кого? — переспросил он.

Гридень, думая, что князь сердится, испуганно икнул и, заикаясь, повторил:

— От какого-то боярина Блуда.

У Ярослава учащенно забилось сердце. Если гонцы действительно от боярина Блуда, то они приехали с крайне важными вестями.

— Дурак! — незлобно сказал Ярослав. — Зови скорее их!

Гридень убежал. Через несколько минут ворота открылись, и в них вошли четыре воина с конями на поводу. На их плащах были видны великокняжеские гербы.

Войдя на княжеский двор, они покосились на груду мертвых тел, и один из них насмешливо громко проговорил:

— Однако тут весело!

Оставив коней на попечение отроков, они приблизились к Ярославу, поклонились и сообщили свои имена: Ляшко, Путша, Елович, Талец.

Смелее всех держался Ляшко. Он сообщил, что прибыл по поручению боярина Блуда.

Ярослав переспросил:

— Ты говоришь, что вы приехали от боярина Блуда?

Нетерпеливый Ляшко подал голос:

— От Блуда из лагеря на реке Альте.

Ярослава это чрезвычайно заинтересовало:

— А разве Блуд находится не в Киеве?

Но теперь разговор повел длинный худощавый дружинник, представившийся именем Талец:

— Нет, Блуд не в Киеве. Мы пошли на печенегов, но не нашли их, и остановились на реке Альта. Здесь к Борису приехали послы от Святополка, которые сообщили, что Владимир умер и что Святополк по праву старшинства занял киевский стол. Святополк предложил Борису по старой дружбе помириться с ним и за это пообещал Борису оставить все, что он уже имеет, и еще добавить волостей.

Ярослав зло ухмыльнулся:

— Борис может получить только те волости, что Святополк отберет у меня.

Однако в глубине его души зародился страх — примирение Святополка и Бориса означает большие неприятности для него: изгнание, а возможно, и смерть.

— И что Борис? — напряженно спросил Ярослав.

Борис сказал, что если его отец умер, то пусть ему будет вместо отца старший брат. И он возьмет от него все, что тот даст, — проговорил Талец.

— Безвольный щенок! — выругался Ярослав, почувствовав, как остро кольнуло в груди в том месте, где находится сердце. Невольно он начал думать о том, что можно было бы снова уйти к королю Олафу, но только Олаф не сможет оказать ему большой помощи.

Насаждая христианство в своих землях, Олаф использовал обычные методы: топил и сжигал на кострах местных жителей, которые не хотели отказываться от веры предков. Перестаравшись в распространении «истинной» веры, вскоре Олаф стал ненавистен большинству населения. Это использовал датский конунг Кнуд I Могучий, который начал помогать мятежникам. Против этого Олаф пока ничего не мог противопоставить, и потому сам находился на грани изгнания.

Так что бежать в Норвегию к королю, который и сам искал, куда удрать от своих верноподданных, было бы опрометчиво.

Ярослав погрустнел.

Но Талец говорил дальше:

— Добрыня и бояре потребовали от Бориса, используя отцовское войско, идти на Киев и забирать стол.

— И что Борис? — с нетерпеливой надеждой повторил вопрос Ярослав.

Талец, глядя прямо в лицо князя, спокойно проговорил