Святитель Николай Чудотворец житие, перенесение мощей, чудеса, слава в России - [85]

«Два Николы, — говорит одна из них, — один — травный, другой — морозный». Другие продолжают:

«Никола зимний лошадь на двор загонит, а Никола вешний лошадь откормит».

Потом о каждом празднике особо — о летнем: «Егорий с теплом (и с водой, росой, с летом), а Никола с кормом — с травой».

«Егорий с ношей, а Никола с возом».

«Юрий запасает (начинает пастьбу) коров, а Никола — коней».

«Сена станет (т. е. хватит) у дурня до Юрья, а у разумного до Николы».

«С Николы средний посев».

«Городи городьбу (околицу) после Николина дня».

«До святого Миколы не сей гречки, не стрижи овечки», и другие.

А вот поговорки о зимнем празднике:

«Первые морозы Никольские».

«Подошел бы Николин день, будет и зима».

«Хвали зиму после Николина дня». «Никола загвоздит, что Егорий намостит». «На Николу зима с гвоздем ходит».

«Коли на Михайлов день закует, то на Николу раскует».

«Коли зима на Николин день след заметает, то дороге не стоять».

«Перед Николой иней — овсы хороши будут».

«На Николу иней — к урожаю».

«Цены на хлеб строит Никольский торг».

«Никольский торг для боярской казны дороже золота».

«Никольщина не ходит с поклоном на боярский двор», — своего всего вдоволь дома бывает.

«До Николы крепись, хоть разопнись: с Николы живи, не тужи».

Отсюда же и множество других разных поверий о святителе, в которых народ-земледелец связывал с именем Угодника наиболее важные и характерные особенности своего быта в весеннее и зимнее время года. Так, например, в связи с тем, что ко времени праздника святителя весною растительность настолько развивалась, что можно было ездить с лошадьми в ночное, в некоторых местах Руси, главным образом в Белоруссии, святитель считался покровителем лошадей. На Николин день, поэтому, белорусские крестьяне в первый раз выводили лошадей на ночной подножный корм в поле и всю ночь проводили в пировании и забавах.

К этому же дню не только воздух, но и вода становились довольно теплыми. Вот почему в Малороссии, по старинному поверью, позволялось купаться только с Николина дня, иначе говорили: «С человека верба выросте», т.е. вырастет она над прибрежной могилой ослушника, искупавшегося раньше, — из вербового креста, поставленного над его могилой. Может быть, здесь отражалась также вера в Угодника как властителя водной стихии, заступника на водах.

Весной поселяне непременно отправлялись в день святителя в храм с молитвой к нему, с просьбой о помощи и надеждой на его заступничество, а зимой они спешили туда к нему же с благодарностью за благополучно истекшее лето.

Знал также издавна народ из жития Чудотворца и о многих чудесных случаях помощи святителя утопавшим в водах и посрамления гибельных козней нечистого духа при этом. Этим объясняется явление святителя Николая Чудотворца и в былине о Садко, богатом госте Новгородском.

«А во сне, — говорит былина, — пришел святитель Николай к нему (Садко), и

Говорит ему таковы речи:

Гой еси ты, Садко купец, богатый гость!

А рви ты свои струны золоты, И бросай ты гусли звончаты: Расплясался у тебя царь морской, А сине море всколебалося, А и быстры реки разливалися, Топят много бусы, корабли, Топят души напрасные Того народу православного».

Воинствующая Русь также издревле считала святителя своим особенным небесным заступником, вместе с другими святыми поборниками русской земли. Лучше всего об этом свидетельствуют сохранившиеся до настоящего времени кресты-тельники, носившиеся нашими воинами-предками под панцирем. На многих из них изображен святитель Николай вместе со святым Никитой, и некоторые из них найдены именно на полях прежних великих битв русских с врагами — с Батыем и с Мамаем. Прекрасно характеризует нам надежду русского воинства на святителя также следующий обычай, соблюдавшийся в древней Москве, когда в ней жили цари. В девятом или десятом часу вечера, когда затворялись и запирались ворота Кремля (в восемь часов зимой и в девять летом), начинала стража стрелецкая так перекликаться: близ собора Успенского часовой страж первый начинал протяжно и громогласно, как бы нараспев: «Пресвятая Богородица, спаси нас!» За ним второй в ближнем притине возглашал: «Святые московские чудотворцы, молите Бога о нас!» Потом третий: «Святый Николае Чудотворец, моли Бога о нас!» Потом четвертый: «Вси святии, молите Бога о нас!» Пятый: «Славен город Москва!» Шестой: «Славен город Киев!» Седьмой: «Славен город Владимир!» Восьмой: «Славен город Суздаль!» и так называли Ростов, Ярославль, Смоленск и проч. Потом первый опять начинал: «Пресвятая Богородица» и т.д. Ясно видно, кого наряду с Божией Матерью и русскими угодниками Божиими русские воины считали своим защитником и покровителем. А основу этого верования в покровительство Чудотворца русскому оружию, кроме постоянного обыкновения обращаться к нему за помощью, прекрасно объясняет следующая строфа духовного стиха народных певцов:

«Никола — имя знаменито,

Победе тезоименито, Побеждает агаряны, Утешает христианы».

Помощник в бедах, избавитель от всяких зол, освободитель от врагов, святитель Николай в народном представлении являлся вообще устроителем всякого счастья. Отсюда в некоторых местах нашего отечества многие прибегали к Чудотворцу с молитвой перед заключением брачного союза. Благодеяние святителя трем бедным девушкам, передаваемое в его житии, служит прекрасным объяснением былого народного обычая. По крайней мере, подобным попечителем о брачных союзах является Чудотворец в следующей малорусской сказке: