Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении - [181]

Мужественный человек знает о трудностях, которые встретятся ему, но он готов на всякие труды и подвиги, даже на самую смерть и идет, как корабль, рассекающий волны житейского моря, в надежде на помощь Божию.

В последователе Христовом совершается сочетание силы человеческой с силой Божией. «От человека с его стороны требуется воодушевление; но так как при этом истощается сила его, то когда она совсем истощится, тогда начинает действовать сила Божия» [74, с. 372].            ’

Терпение, как одна из важнейших христианских добродетелей, по словам епископа Феофана, «есть такое расположение духа, предающегося воле Божией, по которому христианин, угнетаемый бедствиями, не подавляется чувством скорби, но остается настЛько спокоен, что, не останавливаясь, продолжает исполнять дела звания своего и бывает свободен от уныния, малодушия и ропота» [128, е. 22].

Терпение в жизни человека — то же, что фон в картине, оно необходимо для благодушного перенесения различных скорбей и трудностей житейских во время шествия по пути к спасению. «Смотрите на воду успокоившуюся, — наставляет преосвященный Феофан, — поверхность гладка, как зеркало. Но бросьте в нее самую легкую вещичку, тотчас она приходит в движение, сотрясается в одной точке, дает волну, которая расходится и по всей поверхности. Это — образ малодушия, которое мало–мало встретит что неприятное, тотчас смущается и скорбит. Но вон утес! Волны бьют в него, а он стоит, внимания на них не обращая, будто ничего тут его не касается. Это — образ великодушия и терпения» [85, с. 263].

Терпение необходимо и в начале, и в продолжение, и в конце как каждого дела, так и всей жизни на земле. Когда Спаситель сказал: «Претерпевый до конца, той спасен будет», — то указал, что терпение — это условие спасения, так что без терпения нет спасения.

Терпение есть основа наших жизненных трудов; оно необходимо человеку при исполнении своих обязанностей по отношению к Церкви, обществу и семье. «Каждый из нас, — говорит святитель Феофан, — связан своим кругом обязанностей — то к Церкви, то к обществу, а иной, сверх того, и к семейству. Исполнение сих обязанностей есть круг добрых дел, Господом от нас требуемых. Но исполнение добросовестное требует от нас труда и терпения, чтоб не начать только хорошо, но и продолжать и довести до конца совершенного» [105, с. 132].

Терпение содействует укреплению и развитию духовной жизни человека, с которой оно связано так существенно, что без него в ней шагу нельзя сделать.

Тесно связано терпение и с другими христианскими добродетелями, способствует их возрастанию и совершенству, ибо оно «на себе держит и несет и дело веры, и труд любви; наипаче же благодарно переносит все встречаемое из‑за них — притрудное, тесное, сщгоное, наводящее беды, страдания и смерть» [103, с. 90].

У совершенного христианина терпение является основой богоугодной жизни и должно быть, как железо закаленное, адамант, утес среди волн.

Но прежде чем оно станет адамантовым, проходит иногда продолжительный период возрастания, в котором терпение «сопряжено с чувством боли, тяготы и скорби, более или менее живым. В этом состоянии оно и есть болезненное умирание себе и всему тварному для Бога» [13, с. 4]. Как новорожденное дитя, оно слабо вначале, растет вместе с возрастанием исправного нрава и, уже выросши, становится адамантовым. Этот период возрастания бывает различным и зависит от отношения христианина к позывам на льготы, которые ослабляют терпение.

Матерью терпения является вера, что все встречающееся в жизни человека совершается по действию Промысла Божия и способствуют достижению вечного спасения. «Дух истинного терпения, — учит епископ Феофан, — предание себя в волю Божию всецело, с готовностью все принимать, как от руки Господней, при полной уверенности, что все то душеспасительно именно для нас» [140, с. 207].

Настоящее терпение является даром Божиим и подается человеку за постоянный подвиг самоотвержения и духовного обновления.

Мир душевный

Мир душевный является одной из христианских добродетелей, но его нельзя «ввесть в обычные понятия и изобразить другому так, чтобы он понял» [107, с. 169], потому что познается эта добродетель только опытно, по мере преуспеяния человека в духовной жизни. Мир, по учению епископа Феофана, «только вкушать можно; и вкушающий понимает его, но сравнить его ни с чем не может, чтоб изъяснить. И потому еще он превосходит всякий ум, что находит помимо ума; ум не умеет достигнуть его; он дается, а как и почему, это непостижимо» [Там же].

Пространство мира, водворяемого, наконец, в сердце, всеобъемлюще, но «в существе же он единичен, есть покой в Боге, поглощающий все могущее внести смятение в сердце» [89, с. 199].

Вначале христианин должен искать примирения с Богом в своей совести и восходить до совершенного успокоения в Нем. Мир душевный есть мир с Богом не по чувству только всепрощения, но особенно по чувству богообщения.

Христианский мир есть первый плод любви, точнее он «есть любовь, вовне являющаяся и действующая. Любовь в сердце, вне — мир» [21, с. 89].

Состояние мира со своими ближними должно быть ощущаемо каждым последователем Христа. Этот сердечный союз всех в слове Божием обозначается как единодушие. «У всех, — говорится о первых христианах, — была душа едина и сердце едино» (Деян. 4,32), или, как заповедует апостол Павел, все христиане да живут «тщащеся блюсти единение духа в союзе мира» (Еф. 4,3).