Святилище - [126]
Мередит откинулась на стуле. Весь сценарий был бредовым. Она ему действительно сочувствовала, но не сомневалась, что он ошибается. Ему необходимо найти виноватого, чтобы переложить на него свой гнев и чувство потери. И она по собственному опыту знала: как бы жестока ни была правда, незнание хуже. Пока не узнаешь правду, невозможно оставить прошлое позади и жить дальше.
— Мередит?
Она только теперь заметила, что Хол не сводит с нее глаз.
— Извини, — сказала она, — задумалась.
— Ты сможешь быть завтра при разговоре с доктором О'Доннел?
Она замялась.
— Я был бы очень благодарен.
— Наверно… — сказала она наконец, — наверняка буду.
Хол облегченно вздохнул:
— Спасибо.
Подошел официант, и настроение сразу изменилось, напряженный разговор превратился в обычное свидание. Оба заказали по бифштексу, и Хол выбрал к нему бутылку местного красного вина. С минуту они сидели, посматривая друг на друга, ловя взгляд и не зная, о чем заговорить.
Хол нарушил молчание.
— Ладно, — сказал он, — хватит о моих проблемах. А ты не хочешь рассказать, зачем на самом деле приехала?
Мередит застыла.
— Прошу прощения?
— Очевидно, не ради книжки о Дебюсси, верно? Или, во всяком случае, не только ради нее.
— Почему ты так говоришь?
Это прозвучало резче, чем она хотела.
Он вспыхнул.
— Ну, прежде всего, то, чем ты сегодня интересовалась, никак не касается Лилли Дебюсси. Тебя больше занимала история этих мест, Ренн-ле-Бен, и его жителей. — Он ухмыльнулся. — Еще я заметил, что фотография, висевшая за роялем, куда-то пропала. Кто-то ее одолжил.
— Ты решил, что это я ее взяла?
— Ты рассматривала ее нынче утром, вот и… — с виноватой улыбкой пояснил он. — И еще, мой дядя… не знаю, может, я и ошибаюсь, но мне пришло в голову, что ты приехала проверить какие-то его дела… вы явно друг другу не по душе.
И он замолк, будто высказал все, что думал.
— Ты решил, что я проверяю твоего дядю? Шутишь, что ли?
— Ну, возможно, может быть… — Он дернул плечом. — Нет, не знаю.
Она пригубила вино.
— Я не хотел обидеть…
Мередит подняла руку.
— Давай разберемся, правильно ли я поняла. Поскольку ты не веришь, что несчастный случай с твоим отцом был на самом деле несчастным случаем, и поскольку ты считаешь, что результаты теста могли подделать или кто-то мог накачать его спиртным и столкнуть с дороги…
— Да, хотя…
— В общем, ты подозреваешь, что твой дядя причастен к смерти отца. Так или нет?
— Ну, в такой формулировке это выглядит…
Мередит не дала себя прервать, повысив голос.
— И от всего этого по каким-то безумным соображениям ты, увидев меня, решил, что и я в чем-то замешана? Так ты рассуждаешь, Хол? Что я, по-твоему, какая-нибудь Нэнси Дрю?
Она откинулась на стуле и сурово уставилась на него.
У него хватило совести покраснеть.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он, — но, понимаешь, из-за того, что папа как-то сказал — в апреле, после разговора, о котором я уже рассказывал, — у меня сложилось впечатление, что ему не нравится, как Джулиан ведет дело, и он намерен что-то предпринять.
— Разве в таком случае твой отец не сказал бы тебе все, как есть? Ведь это и тебя касается?
Хол покачал головой.
— Папа был не такой. Он терпеть не мог слухов, сплетен. Ни за что бы ничего не сказал, даже мне, пока не проверил бы все факты. Невиновен, пока вина не доказана.
Мередит обдумала сказанное.
— Хорошо, это я могу понять. Но тебе все же кажется, что между ними что-то было?
— Могла быть какая-то мелочь, но у меня сложилось впечатление, что дело серьезное. Что-то связанное с Домейн-де-ла-Кад и его историей, а не просто с деньгами. — Он пожал плечами. — Прости, Мередит, яснее объяснить не могу.
— Он тебе ничего не оставил? Досье, записей?
— Поверь, я все обыскал. Ничего нет.
— И вот, сложив все воедино, ты заподозрил, что он мог нанять кого-то покопать вокруг твоего дяди. Проверить, не вынырнет ли что-нибудь? — Она замолчала, разглядывая его через стол. — Почему было просто не спросить меня? — Она сердито сверкнула глазами, хотя прекрасно понимала, почему он не спросил напрямик.
— Ну, потому что мне пришло в голову, что ты здесь… ради моего отца, только сегодня днем, когда нашлось время поразмыслить.
Мередит сплела пальцы.
— Значит, ты не потому заговорил со мной вчера в баре?
— Нет, конечно, — с неподдельным изумлением ответил он.
— Тогда почему? — требовательно спросила она.
Хол покраснел.
— Господи, Мередит, ты сама знаешь почему. Это же вполне очевидно.
На сей раз покраснела Мередит.
Глава 66
Хол настоял на том, чтобы оплатить счет за ужин. Наблюдая за ним, Мередит гадала, сумеет ли дядя отделаться от него, учитывая, что юридически племянник владеет половиной имения. И сразу на нее нахлынуло прежнее беспокойство. За него.
Они вышли из ресторана и прошли в вестибюль. На нижней ступеньке Мередит почувствовала, как пальцы Хола сжали ее пальцы.
Молча, рука в руке, они прошли по лестнице. Мередит была совершенно спокойна, никаких нервов и колебаний. Ей не пришлось гадать, хочет ли она этого. Ей было хорошо. Им даже не пришлось обсуждать, куда пойти, оба, не сговариваясь, решили, что в комнате Мередит лучше. Лучше для них обоих, и именно сейчас.
Во Франции 1562 года неспокойно, говорят, что грядет война, но и в преддверии кровавых потрясений обывательская жизнь идет своим чередом… Юной Маргарите, дочери книготорговца из Каркасона, приходится заботиться о семье и вести дела вместо отца, внезапно утратившего всякий интерес к жизни. Однажды девушка получает анонимное письмо с загадочной гербовой печатью – в послании всего несколько слов. Кто может угрожать ей? Она хочет поделиться с отцом своей тревогой, но тот не готов к откровенному разговору.
Горы Каркасона веками хранят великую тайну…Тайну бесследного исчезновения последних еретиков-катаров, уцелевших в кровавых альбигойских войнах, и Святого Грааля, хранителями которого, согласно легенде, они были.Эту тайну уже много лет пытались раскрыть историки. Но никому еще не удавалось подойти к ее разгадке так близко, как Элис Таннер. Именно она совершила удивительное открытие, проводя раскопки в самом сердце подземных лабиринтов Каркасона.Это открытие может перевернуть многие представления ученых о катарах или… будет стоить ей жизни.Потому что могущественные, обладающие силой и властью люди готовы пойти на все, чтобы загадка «катарского Грааля» так и осталась нераскрытой.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.