Святилище - [119]

Леони горестно вздохнула и демонстративно уставилась в окно.

Но когда она украдкой оглянулась на Анатоля, чтобы проверить, замечает ли он, как она оскорблена, нарастающая тревога за Изольду заставила ее забыть о ссоре с братом.

Просвистел гудок, в сыром воздухе развеялся по ветру клуб пара. Поезд тронулся.

Через несколько минут на платформе напротив вышли из марсельского поезда инспектор Торон с двумя парижскими полицейскими. Поезд опоздал почти на два часа, задержанный оползнем, сошедшим после сильного дождя на пути под Безиром.

Торона встречал инспектор Бушу из каркассонской жандармерии. Они пожали друг другу руки. Потом, придерживая плащи, полы которых так и рвал ветер, и надежно прижав к головам шляпы, они проследовали в зал вокзала.

Подземный переход, соединявший платформы станции, залило водой, и потому начальник станции дежурил у маленькой боковой калитки, крепко держа цепочку из опасения, что ветер, хлопая створками, повредит петли.

— Спасибо, что встретили меня, Бушу, — сказал Торон, усталый и раздраженный долгой и трудной поездкой.

Бушу был краснолиц и тучен — темноволосый коренастый мужчина в возрасте, когда уже начинают думать об отставке. Именно так Торон представлял себе типичного южанина. Но при первом знакомстве он показался достаточно дружелюбным, и Торон, опасавшийся, что их, как северян, — и хуже того, парижан, — встретят недоверием, успокоился.

— Рад быть полезным! — прокричал Бушу, перекрывая шум ветра. — Хотя, признаться, не понимаю, чего ради человек с вашим положением лично ехал в такую даль. Речь ведь только о том, чтобы найти Верньера и сообщить ему о смерти матери, да? — Он скосил на Торона острый глаз. — Или не только?

Инспектор вздохнул.

— Давайте спрячемся от ветра и поговорим.

Через десять минут они устроились в маленьком кафе у самого здания суда, где могли разговаривать, не опасаясь лишних ушей. Большинство посетителей здесь составляли либо такие же офицеры из жандармерии, либо персонал тюрьмы.

Бушу заказал два стакана местного ликера «Мишлен» и, пододвинув стул, приготовился слушать. Торону напиток показался немного приторным, однако он с удовольствием выпил все, объясняя суть дела.

Мадам Верньер, вдова коммунара и позже — любовница видного и отмеченного наградами героя, была найдена убитой в своей квартире вечером воскресенья 20 сентября. С тех пор прошел месяц, а они так и не напали на след сына или дочери убитой, а также кого-либо из родственников, кого можно было бы уведомить о потере.

Вообще-то причин подозревать Верньера не имелось, зато имелось много любопытных моментов, странностей, которые сами по себе требовали прояснения. Например, становилось все очевиднее, что они с сестрой преднамеренно путали след. Поэтому людям Торона понадобилось некоторое время, чтобы уяснить, что мсье и мадемуазель Верньер отбыли на юг с вокзала Монпарнас, а вовсе не на запад и не на север с Сен-Лазара, как предполагалось вначале.

— По правде сказать, — признался Торон, — если бы не усердие одного из моих людей, дальше того мы бы и не продвинулись.

— Продолжайте, — попросил Бушу, с жадным интересом слушая рассказ.

— Сами понимаете, — пояснил Торон, — у меня не было формального повода оставить постоянное наблюдение за квартирой, когда истекло четыре недели.

Бушу пожал плечами:

— Понятное дело.

— Однако случилось так, что один из моих подчиненных — способный парень, Гастон Леблан — подружился с девушкой из прислуги Дебюсси — эта семья занимает квартиру этажом ниже Верньеров в доме на улице Берлин. Она и рассказала моему человеку, что видела, как консьерж получил от какого-то мужчины деньги, отдав за них что-то вроде конверта.

Бушу поставил локти на стол.

— Консьерж признался?

Торон кивнул.

— Поначалу он отпирался. Такие, как он, всегда с этого начинают. Но когда ему пригрозили арестом, он признал, что ему платили — и щедро — за перехват любой корреспонденции, адресованной на квартиру Верньерам.

— Кто платил?

Торон пожал плечами.

— Уверял, что не знает. Связным всегда выступал какой-то слуга.

— И вы ему поверили?

— Да, — сказал Торон, допивая стакан. — В целом поверил. Главное, консьерж уверяет, что он, хоть и не точно, кажется, узнал руку Анатоля Верньера. А почтовый штемпель был из Од.

— И вот вы здесь!

Торон скривился.

— Понимаю, это не много, но это единственная ниточка, что у нас есть.

Бушу поднял руку, требуя повторить заказ.

— А дело тонкое, поскольку замешана романтическая связь мадам Верньер…

Торон кивнул.

— Генерал Дюпон обладает и репутацией, и влиянием. Его не подозревают в преступлении, однако.

— А в этом вы уверены? — перебил Бушу. — Или просто предпочитаете не замешиваться в скандальную историю?

Торон впервые на миг улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, сняв на мгновение десяток из сорока лет.

— Не отрицаю, что мое начальство было весьма… обеспокоено вероятностью, что нам придется выдвинуть обвинение против Дюпона, — осторожно ответил он. — Но, к счастью для всех заинтересованных сторон, достаточно косвенных свидетельств, чтобы освободить генерала от ответственности. Он сам, впрочем, не желает, чтобы на нем осталась хоть малейшая тень подозрений. Его можно понять, когда он требует, чтобы убийца был схвачен и предан суду, поскольку иначе слухи, пятнающие его персону, не умолкнут.