Святилище - [21]

Темпл подскочила на ноги. Расстегнула платье, ее тонкие руки поднялись, изогнувшись дугой, тень повторяла ее движения, словно передразнивая. Чуть пригнувшись, одним движением сбросила его и осталась в едва прикрывающем наготу белье, тонкая, словно спичка. Голова ее была обращена к запирающему дверь стулу. Отшвырнув платье, потянулась к пальто. Надела его, запахнула и, вцепясь в рукава, сложила руки. Затем, прижав их к груди, обернулась, взглянула прямо в глаза Томми, повернулась и прижалась к стулу.

— Черт бы их взял, — прошептал Томми. — Черт бы их взял.

Он прислушался к доносящимся с передней веранды голосам, и все тело его стало медленно корчиться в мучительной горечи.

— Черт бы их взял.

Когда он снова заглянул в комнату, Темпл шла в его сторону, придерживая полы пальто. Сняв с гвоздя плащ, она натянула его поверх своего одеяния и застегнулась. Потом сняла фляжку и вернулась к кровати. Положила фляжку на кровать, подняла с пола платье, отряхнула его, тщательно свернула и положила туда же. Потом откинула одеяло, обнажив матрац. Там не было ни белья, ни подушки, когда она коснулась матраца, послышался легкий сухой шелест мякины.

Сняв туфли, Темпл поставила их под кровать и влезла под одеяло. Томми слышал, как захрустел матрац. Легла Темпл не сразу. Она сидела прямо, неподвижно, в ухарски сдвинутой на затылок шляпке. Потом положила фляжку, платье и туфли в изголовье, запахнула вокруг ног полы плаща, легла и укрылась одеялом, потом снова села, сняла шляпку, распустила волосы, положила шляпку рядом с остальными вещами и собралась было лечь снова. Однако вновь замешкалась. Расстегнув плащ, вынула откуда-то пудреницу и, глядясь в крошечное зеркальце, распустила и взбила пальцами волосы, припудрила лицо, спрятала пудреницу, снова взглянула на часики и застегнула плащ. Переложила вещи одну задругой под одеяло, легла и укрылась до подбородка. Голоса на минуту стихли, и Томми услышал легкий, непрерывный шелест мякины в матраце, на котором лежала Темпл, сложив руки на груди, сдвинув и чинно вытянув ноги, как у статуи на древней гробнице.

Голоса звучали спокойно; он совершенно забыл о них, пока не услышал слов Гудвина: «А ну, бросьте! Хватит!» С грохотом опрокинулся стул; до Томми донеслись легкие глухие шаги Гудвина; стул со стуком покатился по веранде, словно его отшвырнули ударом ноги; выгнув спину, как настороженный медведь, и чуть отведя локти, Томми услышал сухие, негромкие звуки, похожие на стук бильярдных шаров.

— Томми, — позвал Гудвин.

Когда нужно, он мог двигаться с неуклюжим молниеносным проворством барсука или енота. Обежав дом и вскочив на веранду, Томми увидел, как Гоуэн отлетел к стене, протащился вдоль нее и во весь рост повалился с веранды в бурьян, а Лупоглазый просунул голову в дверь.

— Держи его там! — приказал Гудвин.

Томми стремительно бросился к Гоуэну и наткнулся на Лупоглазого.

— Держу — хах! — вырвалось у него, когда Лупоглазый со злостью ударил его по лицу.

— Ну что, будешь еще? Вот и лежи тут. Лупоглазый успокоился.

— Черт возьми. Позволяешь им сидеть здесь всю ночь, накачиваться этой дрянью. Я тебя предупреждал. Черт возьми.

Гудвин и Вэн сплелись в одну безмолвную неистовую тень.

— Пусти! — крикнул Вэн. — Я убью…

К ним подскочил Томми. Вдвоем они прижали Вэна к стене, не давая шевельнуться.

— Держишь? — спросил Гудвин.

— Да, держу. Стой на месте. Здорово ты ему дал.

— Черт возьми, я…

— Ну-ну, зачем тебе его убивать? Не для еды же? Хочешь, чтобы мистер Лупоглазый продырявил нас своим аретматическим?

И все кончилось, пронеслось, как яростный порыв черного ветра, в наступившей тишине они спокойно пошли и, негромко, дружелюбно переговариваясь, подняли Гоуэна. Внесли в коридор, где стояла женщина, и направились к той комнате, где находилась Темпл.

— Заперлась, — сказал Вэн и сильно ударил в дверь. — Открывай! крикнул он. — Несем тебе клиента.

— Тише, — сказал Гудвин. — На двери нет замка. Толкни ее.

— Само собой, — отозвался Вэн. — Толкну.

Он ударил по ней ногой. Стул выпал и отлетел в комнату. Вэн распахнул дверь, и они внесли Гоуэна. Вэн пинком отшвырнул стул. Потом увидел Темпл, стоящую в углу за кроватью. На лицо его спадали длинные, как у девушки, волосы. Встряхнув головой, он отбросил их назад. Подбородок его был в крови, и он со злостью сплюнул кровь на пол.

— Пошли, — сказал Гудвин, державший Гоуэна за плечи, — положим его на кровать.

Они бросили Гоуэна на матрац. Его окровавленная голова свесилась вниз. Вэн рывком приподнял ее и прижал к матрацу. Гоуэн застонал и поднял руку. Вэн ударил его ладонью по лицу.

— Лежи тихо, ты…

— Кончай, — сказал Гудвин. Схватил Вэна за руку. Какоето мгновенье они свирепо глядели друг на друга.

— Я сказал — кончай, — повторил Гудвин. — Уходи.

— Должен защщщать, — пробормотал Гоуэн, — деушку. Виргинский джем… джем мен должен защи…

— Иди же, ну, — сказал Гудвин.

Женщина стояла в дверях рядом с Томми, прислонясь к косяку. Из-под ее дешевого пальто свисала до самых ступней ночная рубашка.

Вэн взял с кровати платье Темпл.

— Вэн, — сказал Гудвин. — Кому говорю — уходи.

— Мало ли что ты скажешь, — отозвался Вэн. Встряхнув сложенное платье, он развернул его. Потом взглянул на Темпл, стоящую в углу, скрестив руки на груди и сжав пальцами плечи. Гудвин шагнул к Вэну. Тот бросил платье и направился к Темпл. В дверь вошел Лупоглазый с сигаретой между пальцев. Стоящий рядом с женщиной Томми вздохнул, шипя сквозь неровные зубы.