Святая Жанна - [29]
Капеллан(потрясенный и покорный). Она попросила дать ей крест. Какой-то солдат протянул ей связанные крест-накрест палочки. Слава Богу, он хоть был англичанин. И я бы мог это сделать, но я трус, дурак, остервенелый пес… Но он… он был англичанин…
Уорик. Глупец! И его сожгут, если попы его схватят.
Капеллан(его сотрясают рыдания). Над ней смеялись. Их было немного. Но это были французы. Я знаю, это были французы.
Уорик. Молчи! Сюда идут. Возьми себя в руки.
Ладвеню возвращается со двора; он несет золотой крест, взятый им из церкви. Лицо его словно застыло.
Уорик. Говорят, все кончено, брат Мартин?
Ладвеню(загадочно). Нам не дано знать. Может быть, это только начало.
Уорик. Что вы хотите сказать?
Ладвеню. Я взял крест из церкви, чтобы она смотрела на него до самого конца; у нее ведь были только палочки, которые она положила себе на грудь. Когда огонь подобрался к ней совсем близко, она увидела, что и я могу сгореть; тогда она сказала мне, чтобы я поберег себя и сошел с костра. Думать в последнюю минуту об опасности, грозящей другому… Когда мне пришлось отойти с крестом, она подняла глаза к небу. И не верю, что там было пусто. Я твердо верю, что Спаситель явился ей во всей своей милосердной славе. Она воззвала к Нему и умерла. Нет, она не может быть во власти дьявола! Вы увидите: это не конец, а начало. (Уходит вслед за рыдающим капелланом.)
Уорик. Боюсь, на людей это скверно подействовало.
Ладвеню. Да, на некоторых. Я слышал смех. Простите меня за такие слова, но подозреваю, что смеялись англичане.
Капеллан(вскочив). Нет! Здесь лишь один англичанин опозорил свою страну – бешеный пес де Стогамбер. (С криком бросается к выходу.) Пусть его пытают! Пусть его сожгут! Пойду молиться над ее прахом. Я Иуда! Удавлюсь!
Уорик. Брат Мартин, скорее за ним. Он что-нибудь с собой сотворит, Скорее.
Ладвеню, подгоняемый Уориком, устремляется вон.
В дверь позади судейских кресел входит палач. Повернувшись, Уорик сталкивается с ним лицом к лицу.
Уорик. Кто ты такой?
Палач(с достоинством). Вы меня, милорд, не тыкайте. Я – главный палач Руана, а быть палачом – большое искусство. Я пришел доложить, что ваши приказания выполнены.
Уорик. Простите, господин палач. Постараюсь, чтобы вы не остались в накладе, лишившись, так сказать, сувениров. Вы ведь дали слово, что от нее ничего не останется: ни волоска, ни ноготка, ни косточки?
Палач. Да, но сердце ее не хотело гореть в огне. Все, что от нее осталось, брошено в реку. Вы больше о ней не услышите.
Уорик(вспомнив слова Ладвеню, с кривой усмешкой). Ничего о ней не услышу? Гм… Кто знает!
Эпилог
Тревожная ветреная ночь в июне 1456 года. После долгой жары в небе полыхают зарницы. В одном из своих замков в постели лежит король Франции Карл VII, – прежде – дофин, а ныне – Карл Победоносный, 51 года от роду. Кровать, к которой ведут две ступеньки, стоит на возвышении и не заслоняет высокого стрельчатого окна посредине комнаты. На балдахине вышит королевский герб. Если бы не балдахин и не огромные пуховые подушки, кровать ничем бы не отличалась от застеленной на ночь широкой тахты с валиком у изголовья. Таким образом, лежащий в постели отлично виден с ее подножья.
Карл не спит, он читает, а вернее, разглядывает картинки в Боккаччио, переведенном Фуке, подтянув колени повыше и положив на них книгу. Возле кровати слева – столик с изображением Мадонны, освещенным свечами из цветного воска. Стены от потолка до пола завешены разрисованными панно, которые время от времени колышутся от сквозняка. Красные и желтые тона этих панно кажутся отсветами пожара, когда складки оживают под порывами ветра.
Дверь в спальню находится слева от Карла, в самом дальнем от него углу. Под рукой у короля красиво сделанная и ярко раскрашенная колотушка.
Карл переворачивает страницу. Дальние куранты негромко отбивают полчаса. Карл захлопывает книгу, отбрасывает ее, хватает колотушку и с силой ее вертит, поднимая оглушительный треск. Входит постаревший на 25 лет Ладвеню; вид у него странный и словно застывший; в руках по-прежнему все тот же золотой крест.
Карл явно его не ждал: он выскакивает с той стороны кровати, что подальше от двери.
Карл. Кто вы? Где мой постельничий? Что вам надо?
Ладвеню(торжественно). Я принес тебе счастливую весть. Возрадуйся, король, ибо корона твоя теперь не запятнана. Справедливость наконец восторжествовала.
Карл. О чем вы говорите? Кто вы?
Ладвеню. Я – брат Мартин.
Карл. А кто такой, да простит мне ваше преподобие, этот брат Мартин?
Ладвеню. Я держал этот крест, когда Дева гибла в огне. С тех пор прошло двадцать пять лет – почти десять тысяч дней. И каждый из этих десяти тысяч дней я молил Бога воздать должное дочери Своей на земле, как Он воздал ей на небе.
Карл(успокоившись, садится на край постели). А-а, теперь припоминаю. Я о вас слышал. У вас, говорят, пунктик насчет Девы. Вы были на следствии?
Ладвеню. Я дал свидетельские показания.
Карл. Все кончено?
Ладвеню. Кончено.
Карл. Благополучно?
Ладвеню. Пути Господни неисповедимы.
Карл. Поясните.
Ладвеню. На том суде, где святую отправили на костер, как еретичку и колдунью, говорили правду, закон соблюли, милосердие проявили небывалое, и не было допущено никаких несправедливостей – кроме одной, последней и страшной. Лживого приговора и безжалостного пламени. На том слушании, с которого я сейчас пришел, были бесстыдные лжесвидетельства, бесчестные судьи, клевета на умерших, которые выполняли свой долг, как им велела совесть, трусливые увертки, показания, основанные на пустопорожних сплетнях, которым не поверил бы и подпасок. И вот из этого судебного фарса, позорящего церковь, из этой оргии лжи и глупости, как солнце из‑за горы, выплыла истина: белые ризы невинности очищены от копоти костра, безгрешная объявлена святой, сердце, уцелевшее в пламени, названо святыней, великая ложь похоронена, несправедливость исправлена перед всеми людьми.
Крупнейший английский драматург конца XIX – первой половины XX в. Джордж Бернард Шоу (1856-1950) в своих произведениях выступает как мастер интеллектуальной драмы-дискуссии, построенной на острых диалогах, полной парадоксальных ситуаций, разрушающей все традиционные представления о театре. Его пьесы бичуют политическую реакцию, нормативную мораль, лицемерие, ханжество. В 1925 г. писателю была присуждена Нобелевская премия.
Пьеса об английском обществе периода Первой Мировой войны, написанная, по признанию автора, под влиянием произведений А. П. Чехова. Внешне благополучное общество мало-помалу морально разлагается. Здесь нет ни одного положительного персонажа – каждый герой либо лицемерен, либо просто зол, либо слаб характером.
Александрия. 48 год до нашей эры. Легионы Цезаря вступают в Египет. Проходя мимо уменьшенной копии Сфинкса, Цезарь видит девочку, которая оказывается царицей Египта Клеопатрой и приглашает его во дворец, не признав в этом «забавном старичке» римского полководца. Только во дворце она понимает, что перед ней Юлий Цезарь. В Египте идёт борьба за власть между двором Клеопатры и двором её малолетнего брата Птолемея Диониса. Цезарь, видя это, решает возвести на трон Клеопатру, которая будет единолично править Египтом от его имени.
Написанная в 1901–1903 гг., комедия «Человек и сверхчеловек» не сразу попала на сцену. В таких случаях Шоу обычно печатал свои пьесы, но на этот раз даже не нашлось издателя, который согласился бы выпустить новое произведение драматурга. Тогда Шоу издал его сам (1903), а на театральных подмостках комедия появилась лишь два года спустя.«Человек и сверхчеловек» — одна из лучших пьес Шоу; более того, это вообще одна из лучших комедий XX в. Перед нами яркий образец драматургии идей. Художественная сила пьесы определяется тем, что носители идей автора — живо обрисованные характеры.
В этой социальной драме Шоу обличает буржуазное общество, обвиняя его в бесправии женщины и в том, что женщина способна просуществовать, только найдя себе достаточно состоятельного мужчину.
Великий мастер парадокса, самый остроумный мудрец Британии, Бернард Шоу был не только драматургом, но и мыслителем, который едва ли не первым из западных интеллектуалов принял русскую революцию и считал Ленина и Сталина величайшими людьми на планете. Разумеется, наряду с самим собой. В этой книге он говорит от первого лица, а не от лиц выдуманных героев. Это самые честные признания и умозаключения Бернарда Шоу, а также, конечно, шутки, многие из которых стали крылатыми. А если вы их не слышали – обязательно прочитайте и возьмите на вооружение. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.
В пьесе «Игроки в пинг-понг» девушка и парень, любовники, вдруг обнаруживают, что увязли в той рутинной действительности, которая завела в тупик их отношения. Стремление к сбрасыванию пут вызывает у них непроизвольную тягу к освобождению языка. Как на протянутую руку, опираются они на «спасительные ругательства», и чтобы выскочить из привычной лексики, из опостылевшей ситуации в другое незамутненное пространство, герои предлагают друг другу поругаться «по-настоящему». И начинается эта опасная игра. Они сначала полушутя, а потом всерьез, как целлулоидным мячиком для пинг-понга, перебрасываются прозвищами, не щадя больных мест другого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Многие выражают протест против названия этого явного балагана на том основании, что показанная здесь Екатерина — не Екатерина Великая, а та Екатерина, любовные интриги которой дают материал для самых фривольных страниц современной истории. Екатерина Великая, говорят мне, это женщина, чья дипломатия, чьи военные кампании и победы, чьи планы либеральных реформ, чья переписка с Гриммом и Вольтером позволили ей стать крупнейшей фигурой восемнадцатого столетия. В ответ я могу лишь признаться, что ни дипломатические, ни военные победы Екатерины меня не интересуют…»Бернард Шоу.
Великий ирландский писатель Джордж Бернард Шоу (1856 – 1950) – драматург, прозаик, эссеист, один из реформаторов театра XX века, пропагандист драмы идей, внесший яркий вклад в создание «фундамента» английской драматургии. В истории британского театра лишь несколько драматургов принято называть великими, и Бернард Шоу по праву занимает место в этом ряду. В его биографии много удивительных событий, он даже совершил кругосветное путешествие. Собрание сочинений Бернарда Шоу занимает 36 больших томов. В 1925 г.
«Тележка с яблоками» - сатирическая комедия подчеркнуто политического направления. Она была первой из тех пьес Шоу, которые он сам назвал «политическими экстраваганцами». Объективно новая форма была обусловлена двумя обстоятельствами: сатира Шоу обращалась отныне против политической системы и государственного строя капиталистической Англии. Таким образом, «Тележка с яблоками» - острый политический памфлет, пьеса-гротеск, обличающая буржуазную демократию и изображающая будущее Англии.В оформлении обложки использован плакат Н.
Известный драматург и прозаик Джордж Бернард Шоу (1856-1950) был удостоен в 1925 году Нобелевской премии «за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой».Том «Избранных произведений» включает пьесы «Пигмалион» (1912), «Святая Иоанна» (1923), наиболее известные новеллы, а также лучший роман «Карьера одного борца» (1885).* * *Великими мировыми потрясениями была вызвана к жизни пьеса Шоу «Святая Иоанна», написанная в 1923 году.