Святая Русь. Книга 1 - [99]

От второй жены, Ульяны Тверской:

Я г а й л о, в православном крещении Яков, в католичестве Владислав, великий князь литовский. Владел Витебским, Кревским, Вильневским княжествами. (В дальнейшем — польский король В л а д и с л а в, основатель династии Ягеллонов.) С к и р г а й л о, в православии Иоанн. Одно время — наместник Литвы.

В и г о н д — в православии Федор, в католичестве Александр — князь кревский, умер в 1391/92 году.

С в и т р и г а й л о, в православии Лев, в католичестве Болеслав.

(Возможно, он — самый младший.) К о р и г а й л о (Киргайло), в православии Василий, в католичестве Казимир, убит при осаде Вильны в 1392 году.

Л у г в е н ь (Лугвений), в православии Симеон.

М и н г а й л о.

Дочь М а р и я — замужем за Войдылой, затем за Давыдом.

Е л е н а — замужем за Владимиром Андреичем Серпуховским.

А л е к с а н д р а — замужем за Земовитом Мазовецким.

Ф е о д о р а — за Иваном Новосильским или Святославом Карачевским.

Запомним из этого списка Войдылу, Ольгердова раба, затем постельничего, затем боярина и наместника города Лиды, после смерти Ольгерда женившегося на его дочери.

У Кейстута с Бирутою было шесть сыновей:

П о т и р г (впервые упомянут в 1355 году).

Т о в т и в и л (в католичестве Конрад).

С и г и з м у н д (Жигмунд, языческое имя неизвестно), родился после 1370 года. По-видимому, младший из сыновей.

В о й д а т (попал в плен немцам в 1362 году при взятии ими Ковно).

Б у т а в — Генрих (в 1365 году перебежавший к немцам и получивший герцогство в Силезии).

Наконец, В и т о в т, родившийся около 1350 года, в католическом крещении Виганд, в феврале 1386 года крещен в Александра. Около 1374 года женился на Марии-Опраксии (Евпраксии?). Около 1377 года женился вновь, на Анне, дочери Святослава Иваныча Смоленского. От Анны у Витовта было двое мальчиков, убитых крестоносцами, когда Витовт им изменил. В 1418 году женится в третий раз на княгине Гольштанской Ульяне.

Одна из дочерей Кейстута замужем за князем Янушем Мазовецким.

Дочь Р и н г а л л а — за Генрихом, братом Мазовецкого князя.

Д о н а т а — замужем за Мазовецким князем (?).

М а р ь я (?) — за Иваном Михалычем Тверским (с 1375 года). Витовт очень любил эту свою сестру.

Сверх этих детей были Гедиминовичи, осевшие на Черниговщине. Кроме Д м и т р и я К о р и б у т а и Д м и т р и я Б р я н с к о г о и Т р у б ч е в с к о г о, там был П а т р и к и й Н а р и м о н т о в и ч, князь Стародубский и Рыльский. Его сын Александр тяготел к Москве.

Наримонт Гедиминович умер в Пинске. Ему наследовал лишь один из сыновей, М и х а и л, остальные ушли в сторону.

Ю р и й Н а р и м о н т о в и ч держал одно время Кременец от князей литовских и короля польского Казимира, а затем был князем в Бельзе и Холме на Волыни.

Патрикей — князь в Стародубе Северском. Княжество передал одному из сыновей, Александру, а двое других уехали служить в Москву.

Из сыновей Кориата Гедиминовича, получившего Новгородок Литовский, на отцовом княжении остался Ф е д о р, остальные Кориатовичи с позволенья Ольгерда отправились в Подолию, где и «боронили» ее. Ю р и й К о р и а т о в и ч ушел в Волохи воеводою, там его и отравили.

А л е к с а н д рК о р и а т о в и ч был убиттатарами.

К о н с т а н т и н умер. Кажется, и Федора выгнали из Новгородка и отправили на Подолию, где он пытался добиться самостоятельности от Витовта. Михаил Явнутович владел Заславлем… и так далее!

В языческой Литве, повторим, не было и не могло быть закона о престолонаследии. В переходную эпоху ломки старых и еще неощущения новых обычаев последним доводом была реальная сила того, кто рвался к власти и мог ее досягнуть.

Как видим, при таком течении дел срыв был неизбежен, и одно оставалось неясным: как, почему и когда он произойдет.

Глава 3

И потому Войдыло!

Раб.

Хлебопек.

Любимец, «возлюбленник» Ольгердов.

Прислужник в спальне.

Боярин.

Наперсник всей семьи княжеской: самого Ольгерда, Ульянии, молодого Ягайлы…

Получивший в кормление город Лиду неподалеку от наследственного неотторжимого владения Ольгердова и вотчины Ягайловой Крево — города и замка, в котором незримо поселилась грядущая смерть.

Раб, ставший после смерти своего господина мужем его дочери, Марии, сделавшийся зятем великого князя литовского!

И все равно оставшийся рабом.

В душе. В святая святых сознания, где под толстыми пластами гордости, хитрости, спеси, высокомерия продолжало жить холуйство, надобность в господине, не в этом, сокрушенном, почитай, и подчиненном своей воле, а в ином, в грозном и страшном. Почему и переветничал, и вел сговор с орденскими немцами, уступая им Вильну и все на свете, и не потому, что помогал Ягайле в борьбе за престол! И саму ту борьбу с Кейстутом, верно охранявшим хрупкий престол племянника, и саму ту борьбу выдумал Войдыла, дабы найти господина, дабы было кому в ноги челом, было пред кем на брюхе, хоть бы и брюхом в золоте! Все одно! Нужны были немецкие рыцари, ибо холуй не может жить без господина! И когда мы ныне изумляемся распродаже нашей страны — дешевой, безобразной и бестолковой распродаже! — помним ли мы о «выдвиженцах»? Отдаем ли отчет себе в том, что сотворили холуйскую власть, которая неотвратимо ищет себе господ там, на неодоленном Западе, в тех самых Штатах, ибо глубже всех иных и прочих соображений и чувств у бывшего раба, глубже спеси, жестокости, зазнайства, подо всем и в основе всего — холуйство. Надобность иметь господина, жажда ненасытимая целовать чей-то сапог! Таким вот и был Войдыла, наушник и раб Ольгердов, «ввергший меч» в литовскую княжескую семью…