Святая Инквизиция - [2]
Я вообще какая-то не такая… Странная. Моя семья — верные приверженцы Инквизиции. Мои друзья — тоже. Я учусь в лучшем художественном университете трех планет. За былые заслуги. Лучшая на курсе. Пример для подражания многих. Будущая звезда искусств! Талант! Гений!
На меня с моих картин смотрят чужие лица… Злые. Жестокие. Я рисую отступников. Восхваляю мучителей. Я творю Святую Инквизицию во всем ее блеске на обычном белом холсте! Гордые! Непобедимые! Идущие дорогой милосердия… Такие они у меня…
Мне тошно смотреть на это… Однако, я это рисую. Виртуозно. Удивительно в своем величии. У меня даже роспись специфическая… Стилизованная бабочка. Слабая и беззащитная. Но недаром же говорят — «Если на одном конце мира бабочка взмахнет крыльями, то на другом будет ураган». Только вот, бабочек тоже уже нет…
И еще… Никто не знает о моей другой росписи. Других картинах. За которые гореть бы мне на костре. Без суда и следствия…
На них — Свобода! Ангелы с кроткими лицами и простирающими к людям свои тонкие руки… Небо. В лучах восходящего солнца нереально смотрящаяся человеческая фигура, раскинувшая руки… Далекие миры, которых никто никогда не видел… Кружевные златоглавые церкви, которые уже больше ста лет, как пали под гнетом Инквизиции… И в самом углу вместо подписи одиноко горящая свеча…
Двойная жизнь. Двойное отражение. Только не знает об этом никто… и никогда не узнает, если повезет.
Звенит будильник. Мутными глазами обвожу свою комнату. Когда я только обустраивалась здесь, меня явно посетил призрак минимализма… Кровать у стены, встроенные в стены шкафы, письменный стол с компьютером последней модели и мольберт с тумбочкой для красок. Все. При условии, что комната у меня порядка сорока метров… Никаких картин на стенах (мне хватает тех, что я рисую), занавесок, ковров… Только голые стены, пол да огромные окна. И почти посреди комнаты стоят яркие желтые пушистые тапочки с ушками и глазками-бусинками…
Нехотя потягиваюсь… Ненавижу утро. Особенно такое, когда знаю, что впереди меня ожидает еще один тоскливый, скучный день. Такой же, как был вчера. И позавчера. И на прошлой неделе. И год назад. И два. И три.
Снова университет. Снова эти жуткие картины. Снова маска примерной ученицы почитающей Инквизицию… Как же мне это надоело…
Но мысли лучше оставить на потом. Сначала — душ. Ледяной и бодрящий. Хотя вряд ли это приведет меня в чувство….
— Надоело… надоело… надоело.
Голос, шепчущий одно это слово, как молитву, кажется чужим. А из зеркала на меня смотрю я. Мелкая для своего возраста… девчонка. С серыми невыразительными глазами и неровно подстриженной светло-русой челкой. Эдакая серая мышка… Во всяком случае так думаю я сама. Другие считают, что я довольно-таки привлекательна… и по-своему очаровательна. Может — да, может — нет.
Но одно я знаю точно — проснуться с утра пораньше для меня не возможно без чашки крепкого черного кофе! О, божественный напиток! Я преклоняюсь пред тобой! Без тебя, меня не было бы на первых парах, я заваливала бы половину экзаменов, а творчество! Все. Финиш. Не было бы никакого творчества…. Потому как писать то, что требуется по уставам все той же Инквизиции, можно только, если рядом с мольбертом стоит желтая дымящаяся кружка с черной субстанцией. Мои преподаватели с этим смирились… А куда им было деваться? Сонную неадекватную меня воспринимать в здравом уме и трезвой памяти невозможно. Никому. Вот такая я стерва… Нимб сдала в ломбард (Чистое золото, между прочим! Знаете сколько это в кредитках? Нет? Так я вам отвечу — много. Целая моя стипендия!), рожки спилила (Вот это было жалко до безумия! Как я рыдала в те моменты… Как убивалась!), крылья пустила на пуховые подушки (Зато сплю теперь — будто на облаке…), а хвост спрятала под юбку (Моя честь и гордость. С ним расстаться я не смогла. Да и не сумела бы… наверное…)!
Но шутки в сторону. Никто на занятия за меня не сходит, картины не напишет и не подтвердит почетное звание лучшей студентки и врага всех инакомыслящих…
Если бы не семья… Если бы не младший брат… Если бы не страх… То я не знаю, что было бы. Ушла бы в подполье. Присоединилась к сопротивлению. Начала жить по-другому. Или… умерла бы. Сейчас это очень просто сделать. Пара таблеток и все. И нет человека. Останется только серая могильная плита да несколько строчек выбитых на ней. И еще пустые речи на час. О погубленном таланте, молодой жизни, оставленном следе в истории… Глупо и пусто это все. Неинтересно.
Когда-то я даже резала себе вены. Просто чтобы понять… Зачем все это… И глядя на эту тонкую полоску утекающей жизни, я поняла, что во мне что-то сломалось. Что я больше никогда не рискну уйти из жизни так бездарно…
И поэтому я — живу. И борюсь с этой серостью, безликостью и одиночеством. И учусь рисовать так, как никто не рисовал до меня. И улыбаюсь в ответ на хвалебные речи директора. И скрываю свою вторую натуру.
Vivere militare est. Жить — значит бороться. Не смотря на то, что твоя жизнь рушится у тебя на глазах… Что ты теряешь себя в этом мертвом городе…
— Оля! Давай скорее! Поезд тебя дожидаться не будет!
А я и не заметила, что уже давно иду по улице… Собраннее надо быть, госпожа студентка! Собраннее! А то так и до костра не долго будет… Такого милого ярко сине-красно-желтого костра в окружении господ инквизиторов.
Я еду в Великую Империю фальшивых улыбок, скрытых цветными масками лиц и спрятанных в рукавах широких одежд кинжалов, кои часто находят в спинах врагов. Как людей, так и китсуне. Я еду туда, где нет лютых морозов, тонких узоров на стеклах окна, цветов вереска и беспокойного Северного моря. Я еду к тому, кого боятся, ненавидят и почитают.К Владыке Империи, чьей женой мне предстоит стать в месяц листопада…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.