Святая Блаженная Ксения Петербургская - [14]

Дореволюционные источники сообщают о следующей надписи на могильной плите Блаженной Ксении: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. На сем месте положено тело рабы Божьей Ксении Григорьевны, жены придворного певчего в ранге полковника Андрея Феодоровича. Осталась после мужа 26-ти лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год. Звалась именем Андрей Феодорович. Кто меня знал, да помянет душу мою для спасения души своей. Аминь». Сама плита, по некоторым сведениям, находится в Музее истории религии и атеизма в Казанском соборе в Ленинграде. Верно ли это – мы не знаем.

Молитвенная помощь Святой Блаженной Ксении

Некоторые случаи молитвенной помощи Святой Блаженной Ксении в прежние времена

Спасение девушки от замужества с каторжником

Одна вдова, происходившая из очень хорошей фамилии (вдова генерал-лейтенанта) и обладавшая значительными материальными средствами, очень уважала и почитала память рабы Божией Ксении. В то время, как над могилой Ксении задумали устроить часовню, вдова эта приняла в этом деле горячее участие и своими средствами помогла быстро осуществить сооружение часовни.

У этой вдовы была взрослая дочь-невеста. Вскоре после сооружения часовни над могилой рабы Божией Ксении, со вдовой и ее дочерью познакомился один полковник; он стал часто бывать у них в доме, сблизился с девушкой и сделал ей предложение выйти за него замуж. Предложение было принято. Мать также согласилась на брак дочери с полковником. Назначен был уже и день свадьбы. По поводу этого события мать и дочь ездили на могилу рабы Божией Ксении, служили там панихиду и просили Блаженную о ее помощи в столь серьезном деле.

Все, знавшие вдову и ее дочь, искренно радовались будущему счастью молодой девушки. И действительно, оба обрученных, жених и невеста, были молоды, красивы, обладали значительными средствами: всё, по-видимому, сулило им полное счастье.

«Должно быть, по молитвам Блаженной Ксении, которую они так любят и почитают, Господь и послал им такого хорошего жениха, – говорили знавшие вдову и ее дочь, – должно быть, молитва Блаженной угодна и сильна перед Богом, и за любовь к себе вдовы она платит ей своей любовью».

И правда, молитва Блаженной была сильна перед Богом. За любовь к себе вдовы Блаженная отплатила ей своей любовью. Но молитвенная помощь Блаженной выразилась совершенно иначе, чем думали люди: молодой девушке никогда уже не пришлось, к ее счастью, видеться с женихом своим.

Вот как это случилось.

Накануне свадьбы мать невесты вместе с дочерью, по обычаю, поехали на Смоленское кладбище отслужить панихиду по рабе Божией Блаженной Ксении. Во время панихиды они усердно просили Блаженную устроить своею помощью будущее счастье обрученной невесты. И Блаженная тотчас же откликнулась своей помощью на молитвенный зов к себе.

В то время, как вдова с дочерью молились на могилке Ксении, жених-полковник отправился в

Главное Казначейство, чтобы получить там по каким-то документам большие деньги.

Войдя в Казначейство, полковник, приготовляя вынутые из кармана документы, не заметил, что стоявший тут же часовой устремил на него удивленный, пристальный взгляд свой.

Внимательно всмотревшись в полковника и, по-видимому, узнав его, часовой быстро подошел к казначею и тихо сказал ему: «Ваше благородие, этого человека (причем глазами указал на полковника) нужно сейчас же арестовать. Я знаю его. Разрешите мне сказать ему несколько слов».

Казначей в недоумении взглянул на ничего не подозревавшего полковника и сказал часовому: «Говори!»

Часовой подошел к полковнику, еще раз пристально взглянул ему в лицо и, безо всякого соблюдения чинопочитания, резко спросил его:

«А ты, братец, как сюда попал?»

Услышав эти слова, полковник побледнел, как мертвец, и выронил из рук документы.

Присутствовавшая в Казначействе публика, пораженная выходкой часового, тотчас же окружила и часового, и полковника.

«Ваше благородие, – громко сказал часовой, обернувшись к казначею, – это не полковник, а беглый каторжник! Несколько лет тому назад я сопровождал его, как конвойный, в Сибирь на каторгу. И теперь я хорошо узнал его. Я не ошибся».

Мнимый полковник, дрожа от ужаса и видя, что ему ничего не остается больше делать, тотчас же сознался, что он действительно каторжник и не так давно убежал из Сибири.

«Убежав с каторги, – говорил он, – я долгое время, измученный, холодный и голодный, блуждал по тайге Сибири. Наконец мне удалось перейти Уральские горы. Идя здесь однажды по дороге, пролегавшей среди густого темного леса, я едва-едва передвигал ноги. Вдруг вижу – догоняет меня в повозке, запряженной в одну лошадь, какой-то офицер. По погонам я узнал, что это полковник. Не желая сталкиваться с кем бы то ни было, я отошел в сторону от дороги и пошел своим путем дальше, не обращая на офицера никакого внимания и думая, что он меня не заметил. Но я ошибся. Полковник меня заметил. Увидев меня, крайне жалкого, усталого и истомленного, он подозвал меня к себе, расспросил, кто я такой, и, узнав во мне человека интеллигентного, сжалился надо мной и пригласил меня к себе в повозку. Что тут дальше рассказывать? Мы ехали самым густым лесом… Сколько тут ни кричи, никто не услышит, никакой помощи не дождешься… Словом, воспользовавшись удобным случаем, я зарезал и сердобольного полковника, и его кучера. Потом полковника раздел, надел его платье на себя, присвоил себе его документы и деньги, обоих зарезанных сбросил с повозки и ускакал. Добравшись до Петербурга, мне, как ловкому и бывалому человеку, особенно же имея при себе документы, легко удалось выдать себя за полковника. Я познакомился с генеральской дочерью, и завтра уже должна была состояться моя свадьба. Но, видно, Господь услышал молитву сироты-невесты и избавил ее от замужества со мною. А кабы не этот часовой, то завтра был бы уже женат».