Священный цветок - [9]

Вдруг чей-то приятный голос рядом спросил меня, не желаю ли я заглянуть в каталог. Я посмотрел на говорившего и сразу почувствовал к нему чрезвычайную симпатию (я уже говорил, что принадлежу к людям, придающим большое значение первому впечатлению).

Это был обыкновенный белокурый молодой англичанин, не очень высокого роста, хорошо сложенный, с веселыми голубыми глазами и чрезвычайно приятным выражением лица. Лет ему было не более двадцати четырех — двадцати пяти. Я сразу почувствовал, что это чрезвычайно добрый и милый человек. На нем был немного поношенный костюм из грубой материи, с орхидеей в петлице.

— Благодарю вас, — ответил я, — я пришел сюда не покупать. Я мало смыслю в орхидеях, — прибавил я в виде пояснения, — за исключением некоторых видов, встречавшихся мне в Африке, и вот этой, — я похлопал по жестяному ящику, который держал в руках.

— Мне очень хотелось бы услышать что-нибудь об африканских орхидеях, — сказал он. — Что у вас в этом ящике, растение или цветы?

— Всего один цветок. Он принадлежит не мне. Один из моих африканских друзей просил меня… впрочем, это длинная история, которая вряд ли будет интересна вам.

— Напротив. Судя по величине, это должно быть стебель или побег Cymbidium[14].

Я отрицательно покачал головой.

— Это не то название, которое упоминал мой друг. Он назвал этот цветок Cypripedium.

Молодой человек был чрезвычайно удивлен.

— Один цветок Cypripedium во всем этом большом ящике? Должно быть, это очень большой цветок.

— Да, мой друг говорит, что это самый большой цветок, какой когда-либо находил. Он имеет около двадцати четырех дюймов[15] в поперечнике.

— Двадцать четыре дюйма в поперечнике! — воскликнул молодой человек с видом крайнего удивления. — И притом Cypripedium! Сэр, вы, вероятно, шутите?

— Сэр, — ответил я с негодованием, — вы хотите сказать, что я лгу? Впрочем, может действительно оказаться, что этот цветок другого семейства.

— Во имя богини Флоры[16], покажите мне его поскорей! Я начал открывать ящик. Он уже был наполовину открыт, когда к нам подошли два других джентльмена, которые либо слышали наш разговор, либо заметили возбужденный вид моего собеседника. Я заметил, что в петлицах у них тоже были орхидеи.

— Ба, Соммерс! — сказал один из них с искусственной живостью, — что это у вас?

— Что это у вас? — повторил другой.

— Ничего, — ответил молодой человек, которого назвали Соммерсом, — это… ящик с тропическими бабочками.

— А! Бабочки! — сказал номер первый и ушел. Но не так легко было удовлетворить любопытство номера второго, мужчины с ястребиными глазами.

— Покажите мне этих бабочек, — обратился он ко мне.

— Это никак не возможно, — воскликнул молодой человек. — Мой друг боится, как бы сырость не испортила их окраски. Не правда ли, Броун?

— Да, Соммерс, — ответил я, поняв хитрость и захлопывая ящик. Мужчина с ястребиными глазами удалился.

— Орхидист! — прошептал молодой человек. — Ужасный народ эти орхидисты! Оба эти джентльмена — очень богатые люди. Мистер Броун — надеюсь, так вас зовут, хотя, быть может, я ошибаюсь…

— Да, вы ошибаетесь, — ответил я, — меня зовут Аллан Квотермейн.

— А! Это лучше, чем Броун. Вот что, мистер Аллан Квотермейн. Здесь есть отдельная комната, куда я имею доступ. Быть может, мы перейдем туда с этим ящиком… (мимо нас проходил джентльмен с ястребиными глазами) с бабочками?

— С удовольствием, — ответил я.

Мы вышли из аукционного зала и в конце концов очутились в маленькой комнатке, по стенам которой стояли полки, уставленные книгами.

Соммерс тщательно запер за собой дверь.

— Ну-с, — сказал он тоном романтического злодея, оставшегося наедине с добродетельной героиней, — теперь мы одни. Мистер Квотермейн, покажите мне ваших… бабочек.

Я поставил ящик на стол у окна и открыл его. Потом был снят верхний слой ваты, и вот на свет появился золотистый цветок, сжатый между двумя стеклами, ничуть не поврежденный в больших путешествиях, прекрасный даже в мертвом виде.

Молодой человек, которого называли Соммерсом, не мог оторвать от него глаз. Один раз он обернулся, пробормотал что-то, потом снова принялся рассматривать его.

— О небо! Возможно ли, чтобы в этом несовершенном мире мог существовать такой цветок? Ведь вы не подделали его, мистер Квотермейн?

— Сэр, — сказал я, — вы во второй раз оскорбляете меня. Прощайте!

— Не обижайтесь! — воскликнул он. — Сжальтесь над слабостью бедного грешника! Вы не понимаете меня. Вы поймете это только тогда, когда начнете собирать орхидеи. Мистер Квотермейн, — продолжал он, понизив голос, — ваш друг прав. Это чудесная Cypripedium, стоящая целой золотой копи. Конечно, не этот цветок, а все растение, на котором он расцвел. Где же это растение, мистер Квотермейн?

— В одном месте в Африке, — ответил я. — Я могу указать его приблизительно, с точностью до трехсот миль.

— Это очень неопределенно, мистер Квотермейн. Конечно, я не имею никакого права спрашивать об этом, так как вы совсем не знаете меня… Но, уверяю вас, я человек порядочный. Быть может, вы расскажете мне историю этого цветка.

— Мне не следовало бы этого делать, — ответил я с некоторым колебанием.