Священные камни и языческие храмы славян. Опыт эпиграфического исследования - [16]

Камней в административной области было много, порядка 200-300, однако в наши дни с трудом выявляется порядка 120, и то лишь в Новгородской области. Это объясняется частично уничтожением камней, частично — отсутствием информации об уцелевших камнях. Остальные области исследованы значительно хуже, хотя кое-где они тоже проводятся, например, в Каргопольском районе. Иногда дается схема размещения отдельного камня. Все это позволяет подтвердить положение, высказанное в начале данной главы — что культовые камни на сегодня оказываются почти не изученным объектом.

Общий итог

Культовые камни пока изучены весьма поверхностно в самых разных отношениях: со стороны их картирования, классификации, связи со славянскими божествами, привязки к древним храмам, особенностям их надписей, их древним и современным функциям, их энергетики, их истории, их связи с христианстом. В целом на сегодня интерес к ним археологов невелик. Вероятно, это объясняется с одной стороны, большим количеством таких объектов, а с другой — неоправданностью затрат на их исследование. Археологи пока не представляют себе, что конкретно они могли бы узнать путем раскопок места вокруг таких культовых камней. Это следует и из немногих описаний камней археологами.

Распространенная точка зрения. В принципе, археологи упоминают такой вид археологических памятников, и даже иногда приводят небольшой конкретный материал, однако он мало помогает понять специфику этих объектов. Чтобы не быть голословным, приведу целиком раздел “Ритуальные камни” из монографии болгарского археолога Живко Аладжова (перевод с болгарского мой): Фигура вписанного четырехугольника, которая понимается как символ сторон света, встречается изрезанная глубокими желобкам, и и на больших каменных плитах . — Полагаю, что в данном случае речь идет о “печати Макоши”. Три подобных плиты найдены в Плиске, но были открыты и в других местах Болгарии. Некоторые археологи их определяют как виноградные прессы, а другие — как жертвенные камни . — И здесь, как я понимаю, речь идет о “ликах”, то есть об идолах божеств, которые в качестве плит могли использовться позже, в христианское время, как угодно: и в качестве надгробий, и для сбора пожертвований храму, и как деталь виноградного пресса. Разница между “лежнями” и “ликами” тут не проводится, а внимание обращается только на изображение, которое трактуется как символ сторон света. Точное их назначение в данном случае не является самым важным . Вот-те раз: для археолога точная атрибуция археологического объекта не является главной целью. Чудесны дела твои, Господи! Более существенна та фигура, которая придавала символично-магический смысл памятнику . Да, конечно, “печать Макоши” является символом, но особой магии в этом не так уже много, не более, чем в логотипе любого современного учреждения. Правда, археологи суть “печати Макоши” не раскрыли, и потому она кажется весьма загадочной. Как кровавые жертвы, так и получение виноградного сока были культовыми действиями и в античности, и в языческом Средневековье, прямо сязанными с религиозными взглядами . Как видим, язычество понимается как довольно позднее образование, не ранее античности (якобы ни в эпоху бронзы, ни в каменном веке его не было), а жертвоприношение дано очень обобщенно. Кровавые жертвы были глубоко связаны с бытом и духовной культурой кочевников. Даже в наиболее ранних сообщениях о них упоминались жертвоприношение и поклонение солнцу и луне. Алтайские каменные круги с возрастом в три тысячи лет использовались и как площадки для жертвоприношений. Каменные громады “обо” сопровождались не только специфическим культом, но и площадками для жертвоприношений. Этот ритуал был усвоен древними тюрками еще в седьмом веке до н.э., а его следы все еще прослеживаются среди тюркоязычных народов Сибири. Кровавые жертвоприношения были известны и в Волжско-Камской Болгарии . Упоминание кочевников, алтайцев, тюрок, в том числе и сибирских является следствием модной в ХХ веке точки зрения болгарских ученых о том, что болгарская культура не славянская, а произошла от тюрок Волжской Болгарии, хотя, как мы увидим из дальнейших глав, и храмы, и лики в землях Болгарии были точно такими же, как и в других славянских землях, и не имели абсолютно никаого отношения к тюркам. Да и вообще непонятно, зачем кочевникам нужны священные камни, ибо кочевник сегодня здесь, завтра там, и второй раз к определенному камню он может вернуться лишь один раз в жизни, а может и не вернуться вообще никогда. Камни — это признак оседлости, устойчивости, вечной повторяемости явлений в быстротекущей жизни. Впрочем, даже в этой главе Марков Камък оказался камнем Перуна; однако вряд ли болгарские археологи знают о его существовании. На этот камень без лестницы не попадешь; для кочевников это — ненужная трата сил. Что же касается Волжских болгар (это словосочетание является такой же тавтологией как и “пустыня Сахара”, “Сахара” по-арабски означает “пустыня”, ибо “Болгары” и есть “Волгари”), то они подарили только свое славянское же имя (ясное дело, что слово ВОЛГАРИ — слаянское) местному славянскому населению и растворились в нем, дав очень незначительный вклад в культуру Болгарии.