Священное воинство - [104]

Ричард выскочил из шатра и начал быстро отдавать приказы. Его солдаты, обладавшие удивительной выучкой и чувством дисциплины, тут же построились, чтобы начать отражать атаку. Их окружили несколько тысяч мусульманских конников, внезапно возникших из предрассветных сумерек.

Первый ряд защитников лагеря состоял из пехотинцев Ричарда, стоявших на коленях, плечом к плечу, прикрывшись щитами и выставив вперед пики. За ними сидели на корточках пары арбалетчиков, один из которых пускал стрелы, а другой подавал своему товарищу новые, чтобы можно было стрелять без задержки. Позади них находились около восьмидесяти рыцарей.

Сам король проскакал вдоль рядов своих воинов, чтобы их подбодрить. Слова, которые ему приписали историки, звучали слишком гладко, так что, возможно, он говорил вещи попроще. Но смысл его призывов был передан так: «Сражайтесь вопреки ударам судьбы! В сражениях род людской обретает славу! Храбрые воины достойно побеждают или гибнут со славой! Достойная гибель в бою кладет конец трудам, страданиям и битвам! Примем наше мученичество с открытым сердцем!..»

Хотя людей Ричарда было в четыре раза меньше, они нанесли нападавшим серьезный урон, перебив много людей и коней. Мусульманам так и не удалось окружить крестоносцев. Когда была отбита первая атака, Ричард сам бросился в гущу боя, сопровождаемый десятью рыцарями. Как писал хронист, «король был подобен исполину. Он появлялся то здесь, то там, в местах, где усиливали свой натиск неверные». Так продолжалось до тех пор, пока король Ричард не был спешен.

«Государь, смотри, он же пеший!» — закричал, обращаясь к Саладину, его вестовой. Но Саладин и сам видел это со своего командного пункта.

«Это не дело, — сказал султан, — чтобы король сражался пешим среди своих солдат. Так нельзя! — Обращаясь к брату, Мелик-аль-Аделю, Саладин велел ему: — Возьми двух арабских скакунов и поезжай к королю. Скажи, что это я их послал и что великий полководец, подобный ему, не должен сражаться пешим, как простой воин».

Таково было самое прославленное проявление рыцарского благородства в истории Третьего Крестового похода. Аль-Аделю удалось, несмотря на продолжавшийся бой, добраться до короля и вручить ему этот дар «в награду за все его доблестные деяния», как сказал гонец. Эмир лишь попросил Ричарда не забыть об этом даре позднее, если ему посчастливится уцелеть во время битвы.

Между тем бой продолжался, теперь уже и в самом городе. К этому времени в доспехах Ричарда застряло уже столько стрел, что он стал похож на ежа. Однажды его чуть не захватил в плен небольшой отряд противника, и все же королю удалось, сразив нескольких врагов, вырваться из окружения. Его сравнивали с образом воина из Книги Второзакония: «Мои стрелы и мой меч упьются кровью и плотью врагов, пока не исполнится отмщение». В другом случае один из эмиров осмелился бросить вызов этому воителю, наделенному, как многим казалось, почти сверхъестественным даром бойца. Он атаковал Ричарда, но тот отсек ему голову вместе с правым плечом. Это зрелище устрашило вражеских воинов, и сразиться с Ричардом никто больше не решался. К вечеру сражение завершилось ничем. Мусульмане потеряли в нем около семисот человек, а у крестоносцев было только двое убитых, но много раненых.

«В тот день, — писал хронист и друг султана Бега аль-Дин, — английский король с копьем в руке объезжал поле боя, и ни один из наших людей не решился бросить ему вызов».

Это была последняя битва Третьего Крестового похода.

Она запомнилась современникам и потомкам в равной мере как благодаря удали и доблести Ричарда Львиное Сердце во время боя, так и благодаря благородству Саладина, проявившего высокое уважение к своему достойному противнику.

Глава 30 «ВОТ МОЯ РУКА»

Сразу же после битвы за Яффу Ричард почувствовал себя скверно и слег. Несколько дней он страдал от сильной лихорадки. Врачи определили болезнь короля как скоротечную малярию и предупредили, что выздоравливают после нее нечасто. Ричард был не одинок. Множество трупов на поле боя провоцировали эпидемию, и солдаты обеих войск заболевали и умирали десятками.

Когда по лагерю крестоносцев поползли слухи, что король «вот-вот покинет этот мир», Ричард осознал опасность своей болезни не только для него самого, но и для всего своего предприятия. Часто только его участие в военных действиях спасало его армию от разгрома. Как выразился английский хронист Ричард Девайз, «если бы Саладин узнал о кончине короля, он бы просто закидал французов коровьим навозом, а лучших английских пьяниц опоил бы дурманящим зельем». Теперь, в случае новой атаки противника, король Ричард был бы беспомощен. Кроме того, французы, удобно устроившиеся в Акре, в очередной раз отказались прийти на подмогу к англичанам.

Саладину быстро стало известно о болезни Ричарда, и он прислал к нему в качестве посла своего дворецкого Абу Бекра. Ричард предпочел увидеться с ним за пределами Яффы, чтобы посол не видел жалкого состояния обороны города. Король, по словам одного из очевидцев, «был бледен, как смерть». Конечно, вскоре разговор зашел о заключении мира.