Священник в 1839 году - [27]
— Что-то во всем этом странное, не правда ли, соседка?
— Ох, не говори! Думала, меня двадцать раз придушат. Кажется, этот хваленый проповедник так и не появился…
Мишель вслушивался в разговоры, и они немало удивляли его. В это время друзья подходили к концу улицы Порт-Гишар. Здесь беседовали двое, бакалейщица и швейцар.
— Жюль, — толкнул он приятеля, — послушай-ка.
— Что такое?
— Послушай, я тебе говорю.
И они замедлили шаг.
— Хотите верьте, хотите нет, Гужон, но мой муж сам мне это рассказал.
— А откуда ваш муж это знает, Жюпен?
— Что за вопрос? Он ведь разносит газеты. Там и прочел, что отец Брюно проповедовал вчера в Бордо. Даты не сходятся, ведь на письме тоже есть дата… В общем, не знаю, как там все получилось у них.
— Ваш муж сам не ведает, о чем говорит, а вы — старая дура.
Дальше последовали взаимные оскорбления, и разразилась обыкновенная уличная ссора.
Мишелю все же удалось уловить смысл разговора.
— Ты понял, Жюль?
— Честно говоря, не очень. А что случилось?
В этот момент друзья повернули за угол и увидели большое скопление народа.
— Пойдем быстрее, — заторопился Мишель, — думаю, ты сейчас все поймешь.
У парикмахерской под вывеской «Фигаро»[64] стоял цирюльник с газетой в руке и что-то кричал, а удивленная толпа внимала ему.
— Почтенные буржуа, послушайте только: отец Брюно прибыл в Бордо десятого марта… смекаете? Восьмого он был здесь и уехал отсюда в этот же день вечером. На следующий день он оказался в Ля Рошели, а еще через день — в Бордо. Понимаете? Он не останавливался в Ла Рошели и не мог написать там письмо, датированное одиннадцатым марта, где сообщал, что располагает несколькими свободными днями и хочет провести их в Нанте. Вы все поняли? Вы, милая девушка?
— Да, месье, благодарю, — ответила молочница.
— А вы, месье? Не очень? Тогда прошу, заходите в парикмахерскую. Я постригу вас, побрею, а тем временем все подробно разъясню. У меня есть душистая туалетная вода, английские бритвы, чудесное мыло на все вкусы: с запахом и без запаха, помады, качество самое высшее, роза, жасмин, гелиотроп, фиалка по низким ценам. Заходите, господа и дамы. Я неплохо знал отца Брюно, мы вместе учились в школе. Как-то раз он мне…
Мишель и Жюль поторопились уйти.
— Невероятно, — проговорил Жюль.
— Тут скрыта какая-то тайна, а может, и преступление!
— А что означает настоятельное требование провести проповедь именно в церкви Святого Николая?
— Жозеф ничего не говорил тебе об отце Брюно?
— Да-да, он сказал, что удивлен его возвращением, и странно покачал головой.
— Полагаю, что полиция займется этим делом.
— Это ее долг, но не уверен, добьется ли она результата. Дело-то уж больно запутанное. — Жюль покачал головой.
— Несомненно, добьется. Преступления почти всегда раскрываются.
— Почему же тогда у нас столько невинно осужденных?
— Ты так говоришь, будто что-то подозреваешь.
— Я ничего не знаю. Нет, это невероятно. Я все думаю об отце Брюно. Даты, письма… Надо поспешить. До церкви Святого Николая еще довольно далеко.
— Не торопись, друг мой. Ты еще слаб. Не беги. Если будешь нестись как угорелый, мы никогда не дойдем. Обопрись на меня и, как только устанешь, отдыхай.
Жюль согласился и замедлил шаг.
Разговор все время крутился вокруг того, что им удалось узнать. И на улице Вье-бель-Эр, и на Мизери, и на площади Пти-Капуцин по-прежнему те же удивленные и обеспокоенные лица. Переговаривались с этажа на этаж, собирались небольшими группами и жужжали, жужжали.
На одной из улиц нашим друзьям путь преградила похоронная процессия с пением и рыданиями. Вообще похорон было много; пышные и не очень, многолюдные и такие, когда за гробом шла только пара нищих да бездомные собаки. Вот два гроба, а впереди ребенок с простым крестом в руках. Священник торопится, семья плачет: двое мужчин, пять женщин. Душераздирающее зрелище.
Город, казалось, поражен страшной болезнью.
— Как все это грустно, — сказал Мишель.
— Ах, если бы только грустно, — вздохнул Жюль.
— Брось черные мысли. Пойдем скорее…
Но вновь пришлось уступать дорогу похоронам. Гроб, покрытый белым. Значит, молодой человек или девушка.
— Наш ровесник, — произнес Мишель.
— Почему это не я? — вздохнул Жюль.
— Ты в отчаянии?
— Да.
Мишель на минуту оставил друга, чтобы узнать, кого хоронят. Вскоре он вернулся. На нем лица не было, слезы стояли в глазах. Мишель был бледен.
— Что с тобой? Отвечай же! — испугался Жюль.
— Это один из моих друзей. — Мишель не мог больше сдерживаться, и слезы полились по щекам.
— Кто? Ну, не тяни, кто?
— Гюстав Десперье.
— Тот, что был с нами вчера?
— Да, Жюль.
Жюль тоже заплакал. Через минуту Мишель спросил:
— Ну что, ты все еще хотел бы быть на его месте?
Глава XIII
Жюль и Мишель подошли, наконец, к старой церкви. Здесь было тихо и пустынно. На ступеньках и на крошечной храмовой площади еще виднелись кое-где следы крови. Рабочий за два франка в день согласившийся привести мостовую в порядок, насвистывал или напевал песню: «Станцуем карманьолу…»[65] Нечего сказать, момент для пения удачный! Мишелю стало не по себе.
Роман, воплощающий мечты Жюля Верна об обществе, освобождённом от любых форм насилия, от эксплуатации. Книга полна веры в творческие возможности человека, в силу коллективного труда, во всепобеждающую науку.
Герои путешествуют по трем океанам, разыскивая потерпевшего кораблекрушение шотландского патриота — капитана Гранта. В произведении широко развернуты картины природы и жизни людей в различных частях света.Художник: П. Луганский.
В этой книге собраны исторические романы о России французских мастеров приключенческого жанра, почти неизвестные российскому читателю.Выступление декабристов, Крымская война, восстание в Сибири — пусть вымышленное, но столь похожее на народные бунты, потрясавшие Россию на протяжении XVI — XIX веков…Увлекательные события, драматические столкновения характеров, противостояние благородных стремлений к свободе и беззаветного выполнения долга, — все это помогает по-новому представить волнующее, порой трагическое прошлое нашего народа.
В романе «В погоне за метеором» космическое тело, состоящее из золота, едва не разрушило земную экономику. Метеор оказывается слишком большой ценностью в мире, стабильность которого держится на золотом запасе государств.
Книга рассказывает о кругосветном путешествии в морских глубинах на уникальном подводном корабле Наутилусе исследователя и изобретателя капитана Немо и его товарищей.
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.