Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя - [2]

И все-таки наиболее весомую долю в разоблачении той лжи о положении РПЦ в послевоенный период, которую распространяли не только официальные советские чиновники, но и ряд церковных иерархов, внес священник Глеб Якунин. В 1979 году ему удалось добыть секретные отчеты заместителя председателя Совета по делам религий Василия Фурова перед ЦК КПССС и предать их гласности. Поразительно его бесстрашие – он прекрасно понимал, что может принять мученическую смерть, но это не остановило его. До сих пор «фуровские» отчеты остаются основополагающими документами, свидетельствующими о рабском положении РПЦ в советский период. Ни один из светских или церковных исследователей не вправе игнорировать их, рассматривая положение Русской Церкви в советский период. В судьбе отца Глеба эти отчеты сыграли спасительную роль и смягчили, помимо желания властей и прокуратуры, приговор суда в августе 1980 года.

Он не был идеалистом, оторванным от реальной жизни, часто шел наперекор обстоятельствам. Я сознательно не касаюсь периода его жизни, когда он трудился над созданием АПЦ… Судьба и история созданной им Апостольской Церкви достаточно точно описана священником Павлом Бочковым в его пятитомном исследовании⁴. Для того чтобы уяснить масштаб личности отца Глеба и его место в истории, автор счел необходимым сделать небольшой исторический экскурс в годы его юности, в недавнее прошлое исчезнувшей страны, коммунистической империи, вошедшей в историю под аббревиатурой СССР.

Приношу благодарность тем, кто помогал мне в работе над этой книгой – прежде всего матушке Ираиде Якуниной и ее дочерям – Марии Беловой и Анне Якуниной. Друзьям отца Глеба – Виктору Андрееву, Павлу Меню и Льву Пономареву. А также немалую помощь своими соображениями оказал мне художник Анатолий Ракузин (Париж). Отдельные главы этой книги публиковались на сайте Кредо-пресс. Приношу благодарность главному редактору сайта Александру Солдатову. Первую редактуру провела студентка Литературного института Мария Лаврова. Без их помощи эта книга не могла бы появиться.

Глава I Москва в конце 40-х – начале 50-х годов

После кровавых экспериментов большевиков, развязавших в 1917 году Гражданскую войну, а затем спровоцировавших страшный голод 1921 года, после так называемых «чисток» и «большого террора» конца 30-х годов, организованных Сталиным, СССР напоминал огромное кладбище, по которому бродили как тени миллионы выживших заключенных и тех, кто еще пользовался призрачной свободой. Люди в этой стране не жили, а выживали. Победа во Второй мировой войне распахнула на несколько лет перед выжившими советскими солдатами и офицерами «железный занавес». После окончания войны они возвращались домой другими людьми. Солдаты везли часы и вещи, генералы – награбленный антиквариат и полотна великих художников, а кто-то из офицеров – запрещенные в СССР книги эмигрантских мыслителей и поэтов. Тогда многим казалось, что жизнь в стране должна кардинально перемениться. Но этого не произошло. Хотя неприметно менялась атмосфера советской жизни. Начали появляться кружки молодежи, которые, отвергнув догмы марксизма-ленинизма, искали смысл жизни. В послевоенной Москве из-под прилавков букинистов еще можно было приобрести полное собрание сочинений Владимира Соловьева, дореволюционные издания Сергея Булгакова, Николая Бердяева, Петра Струве и других мыслителей русского религиозного ренессанса начала XX века.

Виктор Красин и Петр Якир

Но политика террора против собственного народа продолжалась. Аресты уже не были такими массовыми, как в конце 30-х годов, но все равно не прекращались. В 1953 году, после того как умер Сталин, запахло переменами. После его смерти сначала немного, потом все чаще начали освобождать из лагерей и тюрем невинно осужденных людей. Были расстреляны чекистские палачи, занимавшие долгие годы ключевые посты в руководстве СССР – Берия, Абакумов, Рюмин, Меркулов.

XX съезд КПСС, на котором Никита Хрущев развенчал культ личности Сталина, стал знаком того, что в стране начались долгожданные перемены. Всемирный фестиваль молодежи, прошедший в 1957 году в Москве, стал еще одной освежающей струей воздуха, своеобразным призывом для мыслящей молодежи к творчеству и свободе. Начали появляться полулегальные литературные и художественные кружки, участники которых понимали, что их творчество не имеет шансов на публикации в официозных изданиях или же на участие в художественных выставках. Тем не менее, они продолжали творить, ища новые пути в искусстве.

Еще раз вернемся к концу 40-х годов, вспоминая тех первопроходцев, которые пытались осмыслить происходящее в СССР вне рамок официальной пропаганды и, найдя свое место в жизни, изменить ее. Характерным для этого времени было дело «Кузьмы» – Анатолия Ивановича Бахтырева (1928-1968). Его жизнь поначалу – обычная судьба советского мальчика. Отца потерял в раннем детстве. В начале войны был эвакуирован вместе с матерью. В 1943 году вернулся в Москву. Окончил школу-семилетку. Зимой 1946 года умерла мать. Он поступил проводником на железную дорогу. У него была своя комната, и это многое определило в судьбе компании молодежи, которая собралась около него. Дочь одного из участников кружка, Ильи Шмаина, Анна Великанова-Шмаина вспоминала: «У него можно было ночи напролет беседовать о возвышенном. В то время как у других были родители, они могли поинтересоваться: «Не пора ли спать? Не пора ли в школу?» Когда я просила отца описать, в чем был главный дар Кузьмы, папа сказал: «Он владел сократовским методом, как Сократ». То есть, он вызывал человека из себя. Среди множества его дарований выделялось одно – он был гениальный педагог. В его присутствии любой человек становился собой и обретал свободу»