Священная загадка - [123]

Как мы предположили ранее, конфликт между Петром и Марией из Магдалы, упомянутый в рукописях Наг-Хаммади, вполне вероятно, был отражением того, который противопоставил тогда «адептов миссии» потомству Иисуса. Первые, а не вторые должны были выйти из него победителями, и ход западной цивилизации оказался из-за этого измененным. Действительно, «слово» будет блистать и поставит отметку маслом на той части человечества, где, мало-помалу, монополия на чтение и обучение письму будет принадлежать им, не оставляя никаких следов семьи Иисуса и впоследствии — никакой возможности установить хотя бы малейшую связь между ней и меровингской династией.

Победа не была легкой для защитников миссии Иисуса, потому что ереси продолжали быстро распространяться и после II века, несмотря на все усилия, принимаемые Иренеем в богословской области и Константином в области политической, чтобы упрочить юную ортодоксию.

Если все эти ереси немного отличались друг от друга в плане богословия, то у них было много общих главных факторов: гностические или отмеченные гностицизмом, они отрицали иерархизированную структуру Рима и проповедовали личный опыт вместо слепой веры. Дуалистические, они рассматривали добро и зло скорее как элементы бесконечного космического целого, а не под углом чисто земных этических понятий. Наконец, Иисус для них был смертным, родившимся по-человечески от человеческих родителей; быть может, он был пророком, вдохновленным свыше, но не имеющим ничего божественного, который умер на кресте или избежал этой смерти. Ставя акцент на человеческой сущности Иисуса, они ссылались прежде всего на авторитет святого Павла, писавшего в послании к римлянам: «Иисус Христос, Господь наш, родился от семени Давидова по плоти».

Но самой серьезной ересью той эпохи, вероятно, было манихейство, смесь гностического христианства и элементов, заимствованных из культа зороастра и Митры. Она была делом рук Мани (или, по-гречески, Манеса), родившегося в Багдаде в 214 году и введенного в очень молодом возрасте в секту персидских мистиков в белых одеждах, практикующих аскетизм, целибат и крещение. Свою собственную доктрину Мани начал проповедовать в 240 году и, по примеру Иисуса, быстро стал знаменитым, благодаря своему искусству целителя и заклинателя злых духов. Говорили, что он родился от девственницы — необходимое тогда условие для получения признания божественности, — впрочем, его называли «новым Иисусом» или же еще Спасителем, Апостолом, Озарителем, Хозяином смерти, Лоцманом и Рулевым — два последних термина, как мы уже видели, означают также Навигатора, то есть великого магистра Сионской Общины…

По мнению многочисленных арабских историков, он написал некоторое количество работ, предназначенных прежде всего для того, чтобы раскрыть все то, на что Иисус лишь двусмысленно намекнул. Предшественниками последнего были Заратустра и Будда; все они получили одинаковое образование, идущее из одного источника и имеющее основой гностический дуализм, связанный с великими законами всемирной космологии. Фундамент его доктрины стоял также на существовании двух противоположных принципов добра и зла, света и тьмы — вечный конфликт, смыслом которого, очевидно, являлась человеческая душа.

Как позже катары, Мани верил в перевоплощение и в класс посвященных, избранных ввиду их привилегированного положения. Для него Иисус был «сыном Вдовы» (термин, как мы помним, используемый франкмасонами), существом по сути своей смертным, божественный облик которого был лишь символическим, и который не умер на кресте, потому что его заменил другой.

Посаженный в тюрьму по королевскому приказу в 276 году, Мани окончил свою жизнь трагически. Забитый до смерти, с содранной кожей и отрубленной головой, с искалеченным телом (вероятно, чтобы помешать возможному воскресению), он был представлен публике. Тем не менее, влияние Мани пережило это мученичество, и его доктрина, «манихейство», как бы получила второе дыхание; оно распространилось по всему христианизированному миру с невообразимой быстротой, и напрасно его пытались уничтожить: оно противостояло всем атакам, а его влияние прошло в мыслях святого Августина довольно далеко в Средние Века. Центры манихеев, особенно хорошо укоренившихся в Испании и на юге Франции, установили в эпоху крестовых походов тесные связи с итальянскими и болгарскими манихеями, и сегодня известно, что катары произошли далеко не от болгарских богомилов, как долго считалось, а имели своими предками первых французских манихеев. Таким образом, война с альбигойцами была войной с манихейством, и, несмотря на усилия Рима, слово выжило и через века дошло до нас.

Такой же была и судьба арианства, которое серьезно угрожало христианской ортодоксии в течение всего ее первого тысячелетия. Появившийся на свет в Александрии около 256 года и умерший в 335, Арий отрицал божественную природу Иисуса, признавая его единственно обыкновенным пророком; Бог, на самом деле, существо уникальное, верховное и всемогущее, не могло ни войти в плоть, ни страдать и еще менее того подвергнуться смерти и унижениям — теория, впрочем, имеющая кое-что общее с теориями некоторых иудаистских сект, например, эбионитов, многочисленных в Александрии и способных сильно повлиять на ее действие. Добавим, что этот образ Бога, который не скомпрометировал себя с земным миром, имел тогда большой успех на всем Западе, потому, вероятно, что он казался более соответствующим идеальному представлению о высшей божественности.