Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V - [75]

То, что построили Гогенштауфены в Германии, разрушилось. За пределами страны их сооружение, казалось, тоже было обречено на распад. Карл Анжуйский не был доволен Сицилийским королевством. С 1263 г. он стал римским сенатором, которому папа дал имя «Миротворец», что позволило ему управлять Центральной и Северной Италией, а также контролировать банкиров Флоренции, приверженцев партии гвельфов, финансировавших эти операции. В 1269 г. в Кремоне Карл Анжуйский созвал жителей всех городов, чтоб они признали его господином. Жители многих городов покорились его власти, она казалась им более весомой, чем власть других. В частности, покорились жители Милана и Верчелли, которые ему сообщили, что их устраивает его поддержка. Они хотели скорее быть его союзниками, чем подданными. Эти недомолвки несильно беспокоили властолюбивого брата Людовика Святого, власть которого уже распространилась от Палермо до Марселя. В 1246 г. брак с графиней Прованса позволил ему обосноваться в Арльском королевстве. Ближе к северу Филипп Красивый вскоре должен был взять Лион под присмотр и сделать графом Бургундским Оттона IV, своего вассала. На всех землях, которые они контролировали, что раньше делал Карл или его внучатый племянник Филипп, французские князья создавали свои организации по образцу Капетингов. Постепенно «триада», где должны были править императоры, если не хотели быть королями, как остальные, теряла свое значение в пользу иноземных монархов. Больше практически не существовало единого государства, созданного Оттонами и Салиями, кроме Германского королевства. Да и оно начало распадаться на западе за рекой Мозель: на промежуточные страны оказывалось могущественное французское влияние.

Сколько же времени продержалась эта конструкция, давшая столько трещин и пробоин в своих станах? Те, кто претендовал на звание короля римлян, не сохранили единства сооружения и проявляли очень мало интереса к нему. После свержения Фридриха II и вынесения множества приговоров, объявленных против «змеиного рода» Гогенштауфенов, что же осталось от священной монархии, блеск которой эта семья снова хотела возродить? Не собирался ли папа вновь перенести империю и вверить ее французам, гордящимся, что ими правил Карл Великий? Немцы выступали против этой идеи. Они не могли терпеть иноземцев, которые пришли к ним, чтоб ими командовать. Ричард Корнуэльский умолял вернуть ему английских рыцарей, которые его сопровождали и подсказывали, что ему делать. При мысли, что империя может их осчастливить, высокомерие немцев потерпело жестокое оскорбление. Один из них, Александр фон Роэц, живший в римской курии и день за днем наблюдавший увеличение французского влияния, после событий 1280 г. потребовал imperium для своего народа. Он признавал за Италией sacerdotium (первосвященство), за Францией — stadium (преданность), но не согласился, чтобы имперское звание было отдано Германии. Именно империя создала единство германской нации, а германская нация теперь хотела спасти империю и сохранить ее для себя.

Нация может испытывать чувства. Она не может ни брать инициативу, ни совершать действия. Когда Ричард Корнуэльский умер, не германская нация заставила выборщиков выбрать его преемника, а папа. Действительно, если папский престол не останавливался ни перед чем, чтобы избавится от Гогенштауфенов, он не хотел, чтобы империя исчезла вместе с ними. В 1272 г. он желал этого меньше всего, поскольку положение Итальянского государства в Святой Земле вызывало беспокойство, и после двух поражений Людовика IX, последовавших одно за другим, было самое время приступить к победоносным действиям. Однако крестовый поход, который собрал все христианские народы, должен был непременно возглавить император, или, по меньшей мере, он должен был входить в число его руководителей. Альфонс Кастильский, который тогда был еще жив, умолял папу Григория X запретить выборщикам назначать нового короля. Но тот отказался: Альфонс не внушал ему доверия. Напротив, в августе 1273 г. папа призвал выборщиков сделать свой выбор как можно быстрее. Он не считал уместным рекомендовать им кого-либо, но даже если выборщики и не знали своих предпочтений, то они хорошо понимали, кого папа не хочет назначать: ни прямых потомков Гогенштауфенов, таких, как ландграф Тюрингский, внук Фридриха II, ни их явных приверженцев, таких, как герцог Баварский, которого поддерживал Конрадино. Карл Анжуйский выдвинул кандидатуру своего племянника, короля Франции Филиппа III. Без сомнений, он предполагал восстановить власть своего рода, которая ни в чем не уступала власти Карла Великого. Но папа римский посчитал не менее опасным, если его будут окружать владения Капетинга, как в свое время Гогенштауфена. Открыто не противясь великому плану Карла Анжуйского, папа римский не стал поддерживать его осуществления. Оставался король Богемии Оттокар. Он доказал свою неподдельную заинтересованность в расширение христианства, сражаясь бок о бок с тевтонскими рыцарями, которые назвали Кенигсберг «крепостью короля» в его честь. Его земли простирались от Эльбы до побережья Адриатики, поскольку помимо своей родной страны он завоевал Австрию, Штирию, Каринтию и Карниолу. Возможно, он понравился бы папе, став королем римлян?