Священная магия - [67]

Желая кому-то помочь, мы должны находить удовольствие, помогая людям делать то, что они хотят. Если их планы противоречат нашим убеждениям, они вправе отказаться от помощи. Нельзя проявлять власть даже над маленькими детьми и считать их своей собственностью. Ими следует руководить там, где необходимо, и направлять в полную меру родительских способностей. Если подчинять их своей воле, они станут нерешительней и будут меньше полагаться на свои собственные силы. Если они окажутся жертвами чрезмерного собственнического инстинкта, то либо будут деморализованы, либо станут непокорными. В этом мире мы владеем полнее всего тем, что полнее всего понимаем. В основе наших взаимоотношений должна лежать добрая воля. Друзьям должно нравиться бывать у нас, потому что мы дружески расположены к ним. Родственники должны нам симпатизировать благодаря качествам, которые их естественно привлекают и удерживают интерес и внимание. Мы не можем заставить уважать себя и принудить восхищаться собою, мы должны заслужить это своим поведением.

Если мы будем выдержанны, то явим собой конструктивный пример достижения. Окружающие будут обращаться к нам, потому что им необходимо то, что у нас есть, и хочется узнать, как мы приобрели качества, ведущие к лучшей жизни. Если мы по натуре дружелюбны, добры и хоть чуточку бескорыстны, мы редко одиноки. И мы встретим внимание и уважение, которых никогда не достигнем, будучи властными и собственнически настроенными людьми.

ПРАВИЛО ТРЕТЬЕ

Мы советуем думающим людям умерить честолюбие. Это настолько противоречит общепринятой практике, что требует объяснений. Всем нам внушают, что мы должны преуспевать и что личная обязанность каждого состоит в увеличении своего благосостояния любым возможным способом, даже ценой здоровья и счастья. Однако сам факт того, что большинство сходится во мнении относительно той или иной линии поведения, отнюдь не доказывает, что эта линия верна. Стоит лишь приглядеться к жизни преуспевающих людей и послушать их собственные рассказы о плате за достигнутое, чтобы понять: их успех вполне можно считать выдающейся неудачей.

Умеренная доля честолюбия, безусловно, необходима, ведь без стимула к совершенствованию и движению вперед не было бы никакого прогресса, — ни личного, ни коллективного. Трудность заключается в том, что успех требует массу времени и внимания. Достижению этой цели приходится посвящать большую часть наших внутренних ресурсов и времени. Постепенно мы целиком приносим себя в жертву реализации программы, лишающей нас свободного времени, истощающей умственно-психические и физические ресурсы и мешающей нам наслаждаться всем, что есть в жизни поистине утонченного и прекрасного. Один мой знакомый — руководящий работник, занимающийся страхованием, так хорошо служил своей компании, что после 25 лет добросовестной службы ему преподнесли подарок в виде трехмесячного отдыха в Европе. После возвращения кто-то из приятелей спросил, как ему понравилась одна из крупнейших галерей Франции. И тот, не задумываясь, ответил: «Это большой страховой риск: ни одного гидранта в радиусе полумили, никакой спринклерной противопожарной системы нет и в помине, а само здание — это настоящая ловушка во время пожара».

Стремление преуспевать в мире становится для нас своего рода пунктиком. Мы можем стать настолько ограниченными, что достигнутое богатство или авторитет уже не приносят удовольствия или удовлетворения. Большинство стяжателей не умеют тратить деньги на удовольствия. Один из богатейших людей мира вместо шнурков для ботинок пользовался бечевкой, потому что не решался «разориться» на десять центов. Этот человек достиг успеха, многие ему завидовали, некоторые восхищались им — и никто не любил. Его имя приводили молодым честолюбивым экономистам как пример инициативы. Если бы они работали с таким же усердием, как он, и приносили бы такие же жертвы, они тоже могли бы надеяться разбогатеть.

И тут на сцене появляется философия. Ведь философия, в конце концов, — не что иное, как упорядоченный здравый смысл. Она указывает, что в этом мире за все полученное мы должны некоторым образом платить. За удовлетворенное честолюбие мы должны расплачиваться собственными жизнями. При умеренном успехе мы можем обеспечить себе возможность лучше жить и наслаждаться в какой-то мере душевным спокойствием и комфортом. Но кто может достичь умеренного успеха? Как только мы подпадаем под чары растущей кучи денег, включается механизм создания устойчивой привычки. Один человек поведал мне, что у него была цель заработать миллион долларов, а затем он собирался удалиться от дел и наслаждаться жизнью. И он стал одним из тех, кто достиг своей цели, однако на покой он не ушел. Его воображение тотчас захватила возможность увеличить состояние до пяти миллионов долларов. Он умер от паралича сердца где-то на своем четвертом миллионе.

Честолюбие может сыграть и другую злую шутку с теми, кто сверх меры предается своим занятиям. Оно делает добрых и хороших людей несчастными, потому что по тем или иным причинам они не могут достичь намеченного для самих себя уровня успеха. Окруженные большими капиталами, испытывая постоянную потребность увеличивать свое состояние, но не имея для этого ни сил, ни способов, они полностью игнорируют то хорошее, что у них уже есть. Они забывают, что имеют счастливые семейные очаги, способных подрастающих детей, хороших друзей и гарантированную работу, и захлебываются от жалости к себе, читая о принадлежащих кому-то огромных состояниях. Не так давно один состоятельный человек излил мне свои жалобы: «Я хочу путешествовать. Я хочу учиться. Я хочу стать лучше и отдавать своей семье больше любви и времени, но я не могу. Я разрываюсь между заседаниями совета по понедельникам, ревизорами по вторникам, ежедневными отчетами о положении с акциями и бесчисленными проблемами с собственностью. Почти все дневное время и даже многие ночи приходится тратить всего лишь на сохранение того, что я имею». Мне кажется, что поколение, которым владеет честолюбие такого рода, причиняет себе множество ненужных страданий. Этот мир — прекрасное место, и большинство из нас могло бы жить в нем достаточно хорошо, если бы мы были благоразумны.