Священная кровь - [79]

— Это точно, что она там? — нетерпеливо перебил Юлчи.

— По-моему, обязательно должна быть там.

Юлчи повернулся и быстро зашагал.

Камбар окликнул его:

— Подождите!

— Что еще?

— Нож при вас есть? На всякий случай, для предосторожности…

— Мать не приучила меня ножи носить, — коротко ответил Юлчи.

Камбар пожал плечами, но настаивать не стал.

Через полчаса Юлчи добрался до нужного квартала. Это было глухое место на самой окраине города. Следуя указаниям Камбара, он свернул в один из многочисленных тупиков. По обе стороны тянулись полуразрушенные дувалы, только в конце тупика виднелась низенькая калитка. Юлчи подошел, толкнул ее — калитка оказалась запертой. Он оглядел дувал, постоял, подумал и осторожно постучал. Калитка открылась, на пороге, загородив вход, показался здоровенный мрачный детина, большеголовый, с отросшими, как хвост котенка, бровями: на лице видны давнишние шрамы — следы драк и поножовщины.

— В чем дело?

— Пусти! — твердо сказал Юлчи.

Глаза мужчины, стоявшего на пороге, вспыхнули.

— Что ты, как отбившийся от стада теленок, суешь голову в первые попавшиеся ворота? Кто ты?

— Мне нужен Караахмад! — сказал Юлчи, надвигаясь на мужчину.

— Я — Караахмад, — вызывающе ответил тот и показал пальцем на порог калитки. — На этом месте человеческие головы разбиваются, братец мой! Зачем тебе мой дом, что он — в приданое твоей матери достался?

У Юлчи не оставалось никаких сомнений, что Гульнар здесь. Он понял, что разговаривать бесполезно. Резким движением схватил он Караахмада за ворот халата, рванул его с порога калитки и прижал к дувалу. Тот ответил сильным ударом кулака в грудь. Юлчи устоял и, в свою очередь, часто заработал крепкими и тяжелыми, как толкачи, кулаками — бил в лицо, в грудь, в живот противника.

Борьба была беспощадной, без свидетелей, без всякой надежды на то, что кто-нибудь разнимет… Оба только крякали отрывисто. У обоих арканами вздулись на шее жилы, в железо превратились мускулы рук и ног, кровью налились глаза. Схватившись за пояса, они долго водили друг друга, пытаясь обмануть и завалить. Наконец Юлчи изловчился, ударил изо всей силы Караахмада головой. Потом сжал ему левой рукой, как тисками, горло, напрягая силы, повалил противника и придавил всей тяжестью своего тела. В руке Караахмада блеснул нож. Юлчи схватил его руку, вывернул ее, прижал к земле. Нож выпал из ослабевших пальцев. Юлчи отбросил его далеко в сторону, прохрипел:

— Кричи, вопи о помощи, если не стыдно!

Лицо Караахмада было покрыто кровью и грязью, глаза потускнели и закатились. Юлчи слегка отпустил ему горло. Караахмад с хрипом вздохнул и больше не пытался сопротивляться.

Юлчи резко спросил:

— Девушка здесь?

— Здесь, — ответил Караахмад. — Кто она тебе, сестра?

— Я люблю эту девушку, — гордо ответил Юлчи. — Зачем вы ее выкрали?

Караахмад непристойно выругался.

Юлчи нахмурился.

— Кого ты?

— Того… байбачу…

— Так зачем же вы ее все-таки выкрали?

— Не знаю. Ничего не знаю. Спроси у купеческих сынков!

Юлчи отпустил Караахмада, поднялся, подобрал нож:

— Вставай!

Опираясь на правую руку, Караахмад медленно встал и сплюнул кровью.

— Смелый ты, — сказал он почти дружелюбно. — Побил Караахмада. Да еще как! Ничего не скажешь. А за смелого человека я сам готов голову положить. Ты любишь эту девушку? Бери ее! На нее даже взгляд ничей не упал. Верь мне! — Караахмад потрогал левую руку. — Кажется, немного повредил. Ну ничего. Заходи.

Юлчи вытер полой халата лицо и, словно преподносил подарок, протянул Караахмаду его нож:

— Возьми!

Тот некоторое время стоял в нерешительности. Потом медленно протянул руку. Обезображенное лицо его неожиданно расплылось в улыбке:

— Золотой джигит ты, оказывается! Теперь я понял, с кем имею дело.

Караахмад сунул нож за голенище и повел Юлчи к дому.

— Сестра, прикройся! — крикнул он издали.

Юлчи вслед за ним прошел в глубину обширного, с ветхими постройками двора, густо обсаженного деревьями. Караахмад направился в дальний угол двора, где стояла женщина, закрывшая лицо концом большого вязаного платка. Юлчи остановился поодаль.

— Ой, помереть мне, что с тобой?! — послышались причитания женщины. — Кто это искровенил тебе лицо? И халат весь в грязи. Тысячу раз говорила тебе: брось эти темные дела!..

Караахмад пробормотал что-то и прошел дальше. Остановившись у небольшой лачуги, он жестом позвал Юлчи, передал ему ключ, а сам отошел в сторону. Трясущимися руками Юлчи отпер замок, резким толчком раскрыл сразу обе створки двери. Внутри было темно.

— Гульнар! — позвал он тревожно.

Из дальнего угла к нему с криком бросилась девушка.

Прижавшись к груди любимого, Гульнар заплакала. Юлчи нежно обнял ее за плечи, подвел к двери. Девушка некоторое время вглядывалась в него влажными от слез глазами, затем, будто испугавшись чего-то, снова прижалась к нему, обвила его шею руками. Часто и глубоко вздыхая, словно стараясь освободиться от переполнявшего сердце волнения, она говорила:

— Глазам не верится! Вас вижу… ох, а я уже потеряла надежду! Где мы, Юлчи-ака? Кто этот мошенник? Зачем он меня выкрал?.. Сижу вчера вечером одна. Мать у хозяев, отец не знаю где… Вдруг врываются два здоровенных мужчины. «Вай!» — успела я крикнуть — и больше ничего не помню. Потом пришла в себя: рот завязан, я завернута во что-то плотное. Слышу, везут на извозчике… Ох, еле жива осталась! Сколько может вытерпеть душа человека! Я пыталась убить себя здесь. Душила себя. Не сумела. Старалась что-нибудь другое придумать — и вдруг вы! Откуда? Будто с неба, Юл-чи-ака!