СВР. Из жизни разведчиков - [55]

Я, поблагодарив Жоела за проделанную работу, порекомендовал ему вести себя в таких случаях более осторожно, чтобы не навлечь на себя подозрения спецслужб.

На фотографиях мы узнали установленных нами ранее сотрудников ЦРУ из американского посольства. Судя по записанным Жоелом фрагментам их беседы, можно было сделать вывод о том, что они в этом лагере кого-то разыскивали.

Вскоре в развитие данной темы Жоел сообщил нам, что ему через свои связи среди камбоджийских эмигрантов удалось выйти на группу лиц из их же числа, которые создали что-то наподобие комитета по воссоединению камбоджийских семей. Туда входило человек пятнадцать. Они вели переписку с камбоджийцами, успевшими покинуть родину до захвата власти полпотовцами и обосновавшимися в США и странах Западной Европы, ездили по лагерям и разыскивали там их родных и близких или же собирали какие-либо данные об их судьбе. Дело благородное. Но вот что смущало Жоела и нас. Многим участникам этого комитета удалось выбраться из лагерей и беспрепятственно получить вид на жительство в Таиланде, что было непростым делом. Обосновались они в Бангкоке неплохо, снимали хорошие квартиры, имели машины. Мы попросили Жоела подключиться к работе этого комитета, тем более, что семья Сержа пропала в Камбодже, хотя, по его же собственному признанию, он располагал данными о том, что жене и сыновьям не удалось вырваться из Пномпеня и они были убиты в то время, когда он находился во французском посольстве.

Жоел начал работать с этими людьми и вскоре раздобыл сведения о том, что эта организация была создана и финансировалась ЦРУ, а входящие в нее лица использовались для сбора информации по Камбодже. Американцы разыскивали в лагерях свою бывшую агентуру и связи, селили их в Бангкоке и продолжали работу указанным образом. Этим объяснялся и приезд двух сотрудников ЦРУ в лагерь беженцев, который ранее зафиксировал Серж.

Мы сориентировали его на то, чтобы он глубоко не залезал в работу этого комитета, не выполнял серьезных заданий, опасаясь, как бы американцы не перевербовали его. Но все равно ему удавалось получать для нас интересную политическую и оперативную информацию.

Жоел охотно сообщал нам сведения о французской колонии Бангкока. Только ни об одном французском дипломате сведений мы от него так и не получили, он их просто не знал. По его данным, резидентура СДЕСЕ в Бангкоке состояла из нескольких проживавших там французов, он назвал нам их имена. Его аргументы были настолько убедительными, что создавалось впечатление, будто он, кроме как слежкой за этими людьми, ничем и не занимался. Но трудно было поверить в то, что шпионажем в пользу Франции занимаются добродушный толстяк, владелец французской пекарни, семидесятилетняя врач-акушерка и примерно ее ровесница — преподавательница французского языка элитарного детского сада. Но информацию Жоела мы ничем не могли опровергнуть, да и нам не нужно было делать этого, чтобы не остудить его пыл к разведывательной работе. А инициативу в этом вопросе он проявлял большую и со знанием дела.

Например, камуфлировал свои сообщения в сувениры и книги и передавал их мне на встречах, сам подбирал хорошие проверочные маршруты. Его письменные сообщения были составлены профессионально, информация подготавливалась отдельно от оперативных сведений, источники указывались под псевдонимами. Где он мог получить такую подготовку? Этот вопрос нас в определенной степени беспокоил.

Правда, по его словам, литературой о шпионаже и разведкой он интересовался со школьных лет. Он говорил мне, что в Пномпене у него была целая библиотека о разведке и шпионаже, свыше трехсот книг. Он также собирал журнальные и газетные вырезки на эту тему, чуть ли не наизусть знал истории известных разведчиков и агентов, постоянно читал детективы о шпионаже. Возможно, на этой литературе он теоретически познал азы разведки, а теперь применял их на практике.

Но, тем не менее, подозрения о том, не является ли Жоел двойником, присутствовали и в резидентуре, и в Центре.

— Вашего француза надо проверять, в Центре есть насчет него некоторые сомнения, — сказал мне резидент, откладывая в сторону только что полученную шифротелеграмму.

— Но его сведения проверялись и анализировались в Центре. В них нет дезинформации.

— Это ни о чем не говорит. Вряд ли он подставлен нам в качестве дезинформатора или провокатора. Но вполне вероятно, что он работает и на нас, и еще на кого-то, но ни одной из разведок не открывается, что сотрудничает с другой, просто дублирует материалы.

— Но такого двойника очень трудно выявить.

— Трудно, но можно. У меня есть кое-какие мысли, как проверить его при помощи оперативной техники.

Но проверить мы его так и не успели. На встречу Жоел пришел веселый и возбужденный. Два дня назад из французского посольства пришло уведомление, что принято решение о предоставлении ему пенсии.

— Теперь я поеду на родину к сестре. Буду жить в доме родителей. В середине шестидесятых, после смерти матери, я отказался от наследства в пользу сестры, тогда я был состоятельным человеком и мне это было ни к чему. А когда произошла моя трагедия, она писала мне, приглашала к себе. Но не мог же я жить за ее счет, а теперь у меня есть пенсия.