СВР. Из жизни разведчиков - [13]

Пит Эрли считает, что трагическая участь Олдрича Эймса напрямую связана с крахом Советского Союза.

По его словам, осенью 1991 года, воспользовавшись неразберихой и смятением в рядах работников «реформируемого» КГБ, Центральное разведывательное управление и Федеральное бюро расследований США предложили вознаграждение в 5 миллионов долларов тому, кто раскрыл бы личность «крота», который, как они предполагали, действовал в недрах американского разведывательного сообщества.

Предложение это было передано ряду работников российских спецслужб, которые, по мнению американцев, могли обладать соответствующей информацией. Ни один из тех, кому адресовалась супервзятка, на это предложение не откликнулся.

Однако, если верить гипотезе Питера Мааса, в начале 1993 года «последний фрагмент мозаики» был все же дописан.

«После крушения коммунистического режима был наконец-то найден кто-то, у кого был доступ к досье Первого главного управления КГБ».

И этот «кто-то» сообщил информацию об агенте по имени «Колокол». Так что сотрудники ФБР уже без труда вычислили Олдрича Эймса.

Итак, Олдрич и Мария Эймс были арестованы 21 февраля 1994 года. В конце апреля состоялся суд над Риком. Марию судили позже — в октябре того же года.

Олдрич Эймс полностью признал свою вину и согласился сотрудничать со следствием в обмен на обещание смягчить участь его жены.

Его осудили на пожизненное заключение без права на помилование и заточили в одиночную камеру Алленвудской федеральной тюрьмы в штате Пенсильвания.

Мария дель Розарио как «сообщница» своего мужа получила «минимальный» в подобных случаях срок — 63 месяца тюремного заключения.

Их сыну Полю в момент ареста родителей было шесть лет.

Трудно представить, как сложится в дальнейшем жизнь этих двух людей, что будет говорить Розарио сыну, а сын ей о несчастном узнике, которому уже не суждено, наверное, увидеть над своей головой вольное небо. Хочется, однако, что это всегда будут только слова любви и поддержки.

Вена — рай для шпионов Виталий Чернявский

Телефонный звонок разбудил меня в шесть часов тридцать четыре минуты.

Едва продрав глаза, я машинально уставился на будильник, стоявший на тумбочке.

Октябрь в Вене — моя любимая пора.

Знойное лето и сырая дождливая зима мне не по душе.

Я поднял трубку.

— Доброе утро! Простите, что так рано вас беспокою, — раздался в трубке приятный баритон. — Попросите, пожалуйста, фрау доктор Вайсс.

«Это Фред, у него стряслось что-то серьезное», — промелькнуло у меня в голове.

Звонить ко мне домой он мог лишь в экстренных случаях.

Значит, это был вызов на срочную явку.

— Вы ошиблись номером, здесь нет никакой фрау Вайсс, — ответил я сонным и раздраженным голосом.

Еще бы, любой человек будет раздосадован, если прервать его сладкий утренний сон таким нелепым звонком.

Мой ответ означал: вызов принят, буду на встрече, как условлено, сегодня, в десять утра на площади Святого Штефана, у правой витрины, если стоять лицом к фасаду магазина, где продаются сотни всевозможных изделий из знаменитой золлингенской стали.

Чего только не было на этой витрине: ножи и ножички всех размеров и фасонов; столовые приборы, которые никогда не ржавеют и передаются из поколения в поколение; дорожные складные наборы —ложка-вилка-нож; и еще масса всякой полезной всячины и красивых безделушек.

У такой витрины всегда можно спокойно задержаться. Это богатство можно разглядывать часами.

Мало ли, кто-нибудь из тех, кого ждешь, может немного задержаться.

А сам магазин располагался в тихом углу площади, за собором Святого Штефана. Готический гигант отгораживает собою этот закоулок от Кертнерштрассе и Ротентурмштрассе — шумных улиц центральной части города.

Подозрительного прохожего здесь всегда можно вычислить.

Личный контакт — ахиллесова пята разведчика.

Встречаются двое, и каждый может притащить за собой хвост и таким образом невольно подставить другого, не «засвеченного».

Вот почему сотрудник секретной службы, отправляясь на встречу, обязан тщательно провериться и все предусмотреть. Надо постоянно менять маршруты, виды городского транспорта, заходить в кафе, кинотеатры или универмаги с несколькими выходами, нырять в проходной двор.

Пока не будет стопроцентной уверенности: хвоста нет.

Личный контакт — это и минуты страха, которые кажутся вечностью. Честно признаюсь в этом. Да-да, самого обыкновенного страха, который испытывают дети, оставшиеся одни в темной комнате. Страх этот отгоняешь, а он, скользкий, липкий, расползается и не отпускает. Его нужно преодолеть, поглубже загнать внутрь, чтобы голова стала ясной. Если страх затуманит сознание — пропал разведчик!

Телефонный звонок «Фреда» не вызвал у меня серьезных опасений.

«Что у него случилось? — задавал я себе один и тот же вопрос. — Зачем я мог ему срочно понадобиться?»

.. .Летом сорок девятого коммерсант инженер Ханс Фогель из Лейпцига — под таким именем по легенде выступал «Фред» — ликвидировал собственный магазин технических товаров и вместе с женой и четырехлетним сыном очутился в Вене. Он решил попытать счастья в другой стране. Развитие событий в советской зоне оккупации Германии, где он жил, стремительно шло к созданию «народного государства», с которым ему никак не хотелось иметь дела.