Свояченица - [22]

Алексей вмешался сдержанно-обыденным тоном:

- Это - одно и то же. Юр, сядь спокойно.

Он посмотрел на светофор и, как только зажегся зеленый свет, резко нажал педаль газа. "Лада" газанула следом.

Алексей начал петлять по улочкам, искусно используя все ходы-выходы старой Москвы. "Девятка" не исчезала.

Тогда "Нива" влилась в поток машин на Садовом кольце, доехала до площади Восстания и на перекрестке резко свернула к зоопарку.

Перестраиваясь из ряда в ряд, они мчались по улице 1905 года, мимо метро Беговой, по Хорошевке, по Маршала Жукова... Форсированный двигатель позволял машине Рустама двигаться с максимальной скоростью. Но все ухищрения оказались бесполезными: "хвост" следовал за ними, как приклеенный...

Алексей скривил губы в усмешке:

- Ну, раз так, мы пойдем другим путем! Аня, дай мне свою сумку! И пригнитесь, пригнитесь!..

Анна всё поняла, не раздумывая, залезла в спортивный баул, заполненный вещами, откопала среди шмоток "макаров", переложила его на самый верх и поставила сумку на пустое переднее сиденье. Потом положила Юрку себе на колени головой.

Снизив скорость, Алексей взял в правую руку пистолет, повернул на Живописную и поехал спокойно. Преследователи (Анна разглядела, что в машине их было двое) также сбросили темп. Две машины чинно ехали по звенящей трамваями улице, постояли у светофора, и вдруг, завернув направо, словно с цепи сорвались. Передышка оказалась короткой.

По Берзарину "нива" чиркнула, как карандашом по чистому листу, благо улица пустынная, машин почти нет. Алексей резко вывернул руль налево, затем - то ли своих предупредил, то ли угрожающе бросил: "Ну, держитесь!".

Они помчались по огороженному заборами безлюдному каменному коридору улицы Максимова. "Девятка" - тоже. Алексей на миг притормозил, высунулся из окна и дважды, с небольшим промежутком выстрелил по колесам преследовавшей их "лады". Двигаясь на полной скорости, машина заёрзала, саданула левым боком противоположную стену, потом её понесло на правый тротуар. Она с такой силой врезалась в фонарный столб, что передние фары наконец-то увидели друг друга и почти поцеловались.

Оглохнув от выстрелов, визга тормозов и грохота, Аня с Юркой замерли на дне салона.

Алексей остановился, вышел, не выключая двигателя.

- Лежать! - крикнул он поднявшей было голову свояченице.

Держа пистолет наготове, подошел к преследователям, заглянул в салон дымящейся "лады". Быстро вернулся обратно, невозмутимо спрятал "макаров" на самое дно сумки и через секунду - "ниву" Рустама как ветром сдуло.

* * *

...Театральный художник притормозил у служебного входа в киностудию. Он пропустил своих спутников вперед, спокойно провел их сквозь вахту, бросив небрежно: "Это со мной!". По внутренним коридорам они добрались до гримерного цеха. Уверенный, сильный боец-афганец, только что угробивший кучу железа (а скорее всего и тех, кто в ней сидел: он об этом с Анной не распространялся), довольно робко постучал в плотно прикрытую дверь.

- Да-да! Входите! Кто там скребется? - тут же откликнулся глубокий хриплый грудной голос.

Дверь широко распахнулась и на пороге возникла дородная седовласая длинноносая старуха с папиросой, вставленной в мундштук.

- Алешенька, детка! - расцвела она в улыбке и сразу стала уютной и домашней. Ане даже привиделся фартук с оборочками.

- Прошу, молодой человек! - Это относилось уже к Юрке. - Как поживаете?

- Моё почтение, Евгения Осиповна! - низко склонил голову Алексей, едва осмеливаясь её прервать. - Припадаю к вашим ногам с нижайшей просьбой: жизненно необходимо преподать этой молодой даме урок искусства внешнего перевоплощения. С внутренним у неё постепенно всё наладится. Причем, на время - только на время! - нам понадобятся все нехитрые для этого приспособления: парики разного фасона, гумоз, грим и так далее, не мне вам объяснять!..

Баба Женя (так мысленно Анна "окрестила" старуху) повернулась к ней, выпустила дым:

- Деточка! Как вас зовут? - получив ответ, снова затянулась и ошеломила вопросом: - За что вы сидели?..

Анна "убила" Алексея взглядом, возмущенная его болтливостью, но баба Женя грузно опустилась в кресло, царственным жестом указала ей на банкетку и посоветовала:

- Меня можете не бояться. Рыбак рыбака...

* * *

Марья Павловна и не предполагала, что сюрпризы на этом не кончились.

Она пришла на работу и первое, что стала делать - составлять план на день: во-первых (и самых главных) ей было необходимо все-таки отправить Маринку в дом отдыха. Вопрос только - с кем теперь? Чем девчонка-то виновата, что у матери такое идиотское начальство - и дня без неё не могут прожить! Поручили бы эту ненормальную Арбузову кому-нибудь другому - тому же Смыслову, например. "Все равно он, червь бумажный, так и так будет теперь шарить для меня по архивам, куда он денется!".

Отсюда вытекает, что во-вторых: надо заставить Смыслова побегать для неё. Пусть раздобудет сведения об этой девице, что так убивалась на суде, давая свидетельские показания против Арбузовой.

В третьих, пусть узнает, где сейчас её дети. Не может быть, чтоб не захотела баба повидать свой выводок, после пяти лет разлуки. Может, именно в связи с этим приехала она на дачу к художнику. Говорили же старушки-соседки, что он, вроде бы, их опекал. Значит, Арин - в четвертых!