Свой среди чужих. В омуте истины - [37]

—  Вы знаете французов, господин капитан, надо понимать их возмущение!

—   Осадное положение вызвано тем, что девятого октября наш агент Андриас Фолнер — вы его знаете, его кличка Пат — проник в одну из групп Сопротивления и уверил этих дураков, что поддерживает регулярную связь с Лондоном. Так ему уда­лось войти в доверие и раздобыть списки организации. А когда его заподозрили в предательстве, было уже поздно. Пришлось арестовать ряд лиц и, как сами понимаете, сосредоточить вни­мание на ширящемся Сопротивлении!

Последнее слово Блайхер, глядя в глаза, отчеканил по бук­вам... и рот его напоминал защелкивающийся капкан...

После небольшой паузы спросил:

—    Что скажете? Принимаете мое предложение? Или боитесь? Ха! Ха! Не отвечайте сразу. Подумайте... Мы помо­жем...

—Вопрос не простой, господин капитан. Понимаю: каждый шпион жертвует своим достоинством, идет на компромисс с совестью, но он должен помнить слова мудрого Конфуция: «Благородный муж знает долг, а низкий человек знает выго­ду». Долг перед отечеством, перед высокой идеей, которую исповедует...

—  Дорогой господин Вольдемар! Ваша Родина порабоще­на! Мы, немцы, даем русскому народу шанс сбросить с шеи иудейско-грузинское ярмо. К сожалению, вышколенные рабы послушно идут под огонь наших пушек и пулеметов и гибнут десятками и сотнями тысяч! В своем пресмыкании они докати­лись до того, что если бы грузин Сталин приказал собраться на площади с веревками на шее для повешения, каждый русский заглянул бы еще к соседу — не саботирует ли он, — чтобы потом, с сознанием выполненного долга, зашагать на смерть... Поймите, что мы даем сделать выбор им и всему цивилизован­ному миру: либо поставить на колени, а в крайнем случае уни­чтожить стремящийся к мировому господству так называемый «избранный народ», либо ему подчиниться, стать их гоями, послушным стадом!..

—  Мне кажется, что национал-социалисты, подобно иуде­ям, тоже хотят стать избранным народом! Поэтому и считают русских низшей расой! История свидетельствует о другом!..

Поняв, что так рассуждая, может потерять сотрудника, Блайхер пошел на попятную:

— Чтобы объединить народ и поднять на тотальную войну, надо ему помахать «избранностью», как быку красным плащом. Ха! Ха! Войны родов, племен, кланов, народов, рас — за­воевательные, религиозные, классовые—за престолонаследие, независимость, за торговые пути и так далее в старину про­воцировали жрецы, чародеи, волхвы, маги, кудесники, потом цари, первосвященники, феодалы, князья, иногда фанатики, завоевавшие доверие масс, или проходимцы, выдвинутые тем­ными силами, авантюристы, как, скажем, Ленин, Троцкий, Ста­лин и его темная банда... В отличие от последних, есть великие завоеватели, которые, стремясь к добру, духовному единству, создают могучие империи, объединяют огромные территории, заботятся о благосостоянии народов, ведут борьбу со злом. Так ныне поступает и наш фюрер! А разъединение народов, о чем так хлопочут большевики, несет смуту, болезнь духа, неурядицы, разруху, голод и прочие беды. Недаром пословица говорит: «Разъединяй и властвуй»!.. — Немец снова захлопнул свой «капкан» и пытливо на меня уставился. Я молчал.

—  А сейчас подумайте над моим предложением и завтра- послезавтра дайте ответ. И еще раз подчеркиваю—мое искрен­нее желание уберечь увлекшихся белоэмигрантов от ложного шага!

На том мы расстались.

5

Выйдя из ворот, я зашагал, размышляя о случившемся: «Прежде всего надо предупредить Ваньку Каткова и Рощина, срочно связаться с Жераром и Павлом Ивановичем, которым может грозить арест либо попасть "под колпак", если Блайхеру удастся расколоть Лили Каре. А главное — не навести абвер на их след! За мной в ближайшие часы могут установить наблю­дение, а могут и сразу. Проверим!» — И, свернув в переулок, кинулся к ближайшему дому, взбежал по ступенькам к двери и спрятался за выступом.

Прошла минута, другая... мимо протащилась старуха, меня не заметив. Напряжение спадало... Заметив вдали безлюдного переулка вывеску с надписью «Кафе», зашагал к нему. Сидя­щая за стойкой моложавая женщина, любезно улыбнувшись, спросила:

—  Что-нибудь покрепче, кофе, поесть?

— Чашечку кофе и... коньяка, — указательным и большим пальцем показал, что порция должна быть солидной. И тут же спросил, где у них телефон.

Набрав номер и услыхав знакомый голос Жерара: «Алло! Алло!», — повесил трубку, заключив: «Дома! Голос вроде на­пряженный. Надо проверить!»

Часа через полтора, надвинув на нос шляпу и подняв ворот­ник, я с опаской прошелся раз-другой мимо дома Жерара. По­том, дождавшись, когда кругом не было прохожих, перемахнул через калитку и направился к черному ходу. Дверь оказалась незапертой. Вошел, прислушался. Тишина! Но вот хлопнула кухонная дверь и кто-то открыл кран. Зажурчала вода. «Все в порядке. Засады нет!» — и, постучав, спросил:

—  Можно войти?

—  Ой!.. Как вы меня напугали, Вольдемар! — отпрянула было от посудомойки, запахивая коротенький халат, хозяйка.

—  В наказание за то, что не запираете дверь, — улыбнулся я. — У вас все в порядке?

— Ро! К нам гость, — приоткрывая дверь в столовую, крик­нула Жени.